«Добра, што яго забили, нядобра, што не схавали!»

Удивительно громкое дело о самосуде, который учинили над своим односельчанином в Житковичском районе трое мужчин, вмиг всколыхнуло не только саму деревню Пуховичи, где все произошло, но и всю страну.

Изначально сценарий был типичным. Во многих деревнях теперь так: сосед-уголовничек держит в страхе всех и вся. Нетипичной была развязка… Мужики не стали ждать ни суда, ни следствия, а решили проблему сами. Тем более что виновник их тревог и бед уже шесть раз сидел в тюрьме, но это не помогало. Да и выходил из исправительных заведений каждый раз досрочно и с каждой ходкой только матерел.

И еще, если признаться честно, нас очень насторожила фраза, которую во время командировки в Пуховичи мы услышали от одного из косвенных участников события. Она звучала примерно так: «Я вначале подумал было, что это не наши. Наши топят, а не палят…».

Миес (Николай Макаревич). Подозреваемый и жертва не родственники, а однофамильцы. Фото: из архива программы «Зона Х»

Поджигатель Миес, по паспорту Николай Николаевич Макаревич, был метр с кепкой ростом. Его неоднократно били местные — за «клемы», которые случались с ним по-пьяни. А на свободе пил Миес постоянно. Запинать его могли даже подростки. Что однажды и сделали, когда он, пьяный в хлам, от них что-то потребовал. Об этом свидетельствует собственноручно написанное Миесом заявление в Житковичском УВД.

Деньги на алкоголь он добывал у местных стариков угрозами поджога и с помощью ножа у горла жертвы. 

Известен всей стране стал Миес посмертно. Впервые люди, подозреваемые в умышленном убийстве (то есть в убийстве Миеса), совершенном группой лиц с особой жестокостью, вместо ожидания суда в СИЗО находятся под домашним арестом. По статье им грозит от 8 до 25 лет тюрьмы, а то и расстрел. Случай в милицейско-прокурорской практике беспрецедентный! Впрочем, следователь имеет право на свое усмотрение определять, где подозреваемым находиться до суда.

В деревне Пуховичи Житковичского района нас встретили с удовольствием и надеждой. Дома «погорельцев», жертв Миеса, подсказали быстро.

— Пойдемте покажу, где горело, — ведет в свой двор мама Сергея, одного из подозреваемых в убийстве, Нина Якимовна Алиферович.— Мы сарай уже купили, на том месте поставили. А там же и корова сгорела, и теля, и сено все, и колеса новые, что мы для трактора купили, и зерно. Все, что нажили!

Задержанных отправили домой в пятницу вечером. Они не могут выходить дальше двора, а встречаются только с милицией. Фото: предоставлено программой «Зона Х»

 Нина Якимовна говорит твердо и убедительно, с местным говорком:

— У него был список в 10 хат, он сам говорил, что Качанов (это у нас, Алиферовичей, такое деревенское прозвище) всех попалит! Мы ж спать боялись — это ж он за один декабрь только три поджога устроил! Вся деревня его боялась. А старик-ветеран, который в суде еще в 1994-м показания давал, что Миес в колхозе коров воровал, признался, что, как Миес помер, смог первый раз в белье поспать, а не в одежде. И сякеру спрятал! Он же этого ветерана в 2005-м тоже поджигал, две коровы у него тогда сгорели!

И по дороге добавляет:

— Добра, што яго забили, недобра, што не схавали!

Нина Якимовна ведет нас к другим погорельцам, к хате Светланы Алиферович и ее дочери Тани. Предупреждает: мы с ними не родственники, мы однофамильцы.

— Он подпалил и в дверь нам постучал, — рассказывает Светлана, — и, главное ж, милиции признался, что подпалил! А они его выпустили!

— А почему вы не пишите, что из-за Миеса человек обгорел? — бойко вставляет дочка Татьяна, уворачиваясь от фотоаппарата. — Меня не фотографируйте! Он ведь как нас поджег, к нам все бросились помогать, тушить. И один человек заскочил в наш сарай корову выводить, а тут крыша обвалилась. Это россиянин, Андрей, он тут к друзьям приезжал. Сейчас с ожогами 30% тела лежит в больнице, в Брянске! — рассказывают Светлана и Таня.

Продолжение следует