«Кроме трех дырок в унитазе и холодной воды у нас больше ничего не было»

После трех с половиной лет заключения из гомельской женской исправительной колонии №4 на свободу вышла предпринимательница из Витебска Евгения Бочурная. В интервью «Салідарнасці» она рассказала о жизни в исправительном учреждении: как приходилось есть на корточках, спать в коридоре, обкладываясь от сквозняков полиэтиленовой пленкой, и сидеть в карцере в случае недовольства условиями содержания.

Предпринимательница Евгения Бочурная была осуждена по ст. 216 УК (причинение имущественного ущерба без признаков хищения). Наличие кредиторской задолженности у возглавляемого ею частного предприятия «Виторжье» было расценено как уголовное преступление, совершенное лично директором.

За время нахождения в заключении женщина стала инвалидом. А 40 дней назад она объявила голодовку, которая длилась вплоть до освобождения.

— Это был единственный способ привлечь внимание к нарушению условий содержания в женской колонии, — рассказала «Cалідарнасці» сразу после выхода на свободу Евгения Бочурная. — Я неоднократно писала в департамент исполнения наказания, МВД, прокуратуру. В ответ на это администрация колонии принимала ответные меры — объявляла выговоры, лишала права приема передачи, сажала в карцер. Мне запрещали покупать продукты в магазине — а тюремная пища вообще не пригодна для питания. Тем более с моим больным желудком.

Предпринимательнице ничего не оставалось, как начать голодовку, о чем она письменно известила администрацию колонии. Между тем руководство исправительного учреждения напрочь отрицало факт голодовки.

— У нас нет никаких голодовок, — уверял «БелаПАН» заместитель начальника колонии Игорь Жестяников. — Если кто-то не хочет есть – это не голодовка. У нас таких видов, форм протеста нет… Если кто-то один раз не сходил в столовую, то это не страшно.

Однако Бочурная уверяет, что просто так «не сходить в столовую» в колонии невозможно.

— Мы все обязаны посещать столовую — не ходить туда могут только те, кто официально объявил голодовку, письменно известив администрацию. Я мало потеряла, отказавшись еды, которой там кормят. К тому же условия, в которых приходилось питаться, ужасные. Не хватало стульев, столов, зачастую ели прямо на корточках.

Да и в целом, по словам женщины, условия пребывание в колонии мало походили на санаторные. Так, вместо положенных 80 человек в отряде насчитывалось 145.

— Места, естественно, всем не хватало, даже с учетом того, что кровати стояли в два яруса, что в женской колонии запрещено правилами, — рассказывает Евгения. — Около 20 человек вообще спали в коридоре, в том числе и я. Сквозняки продували со всех четырех сторон. Спали в одежде. Чтобы как-то защититься, я, ложась спать, обкладывала свою кровать со всех сторон полиэтиленовой пленкой. Не хватало столов, стульев, а на кроватях сидеть запрещалось. А мне жизненно необходимо было рабочее место, поскольку я все время работала, писала письма, изучала правовые документы, помогала другим заключенным добиться справедливости. Бывало, придет начальница отряда, увидит, что ты сидишь на кровати, обложит матом — ты вскочишь. Уйдет — снова садишься. Я уже не говорю про полное отсутствие условий для личной гигиены. По правилам (а я их внимательно изучила), в отряде обязательно должна быть комната личной гигиены, но кроме трех дырок в унитазе и холодной воды у нас больше ничего не было.

Зато, по признанию женщины, после колонии она по-другому стала ценить элементарные бытовые условия, которых раньше даже не замечала.

— Принесут передачу, там в пакете два яблока и зефир, а у тебя полное ощущение счастья. Надо сказать, что после колонии у меня появился новый, очень интересный взгляд на жизнь в целом.

Сейчас, выйдя на свободу, собеседница собирается и далее отстаивать права заключенных, а также добиваться своего оправдания.

— Не исключено, что начну заниматься правозащитной деятельностью. За время пребывания там я отлично изучила всевозможные законы и правовые акты, — подытожила она.