«Если ты обсуждаешь с мятежниками вопросы их будущего трудоустройства, то получается, что ты уже не тиран, а в худшем случае злой клоун»

— Иногда бывает думаешь малодушно, что авторитету российской власти уже больше некуда падать. И так, думаешь, он упал настолько глубоко, что не разглядеть без специальных приборов. А потом смотришь и видишь, что нет. Все в порядке. Есть еще ему куда падать.

Вот вчера выяснилось, что Путин встречался с Пригожиным и другими руководителями ЧВК «Вагнер» через пять дней после мятежа. Обсуждали, говорят, вопросы будущего трудоустройства. С предателями, которые нанесли подлый удар в спину. С мятежниками, против которых страна еще буквально пару дней назад консолидировалась вокруг сильной президентской власти.

Получается, страна консолидировалась, чтобы российская власть могла получить от наемников скидку на услуги. А поскольку консолидировалась страна исключительно в воображении российского телевизора, то вместо скидки получится, вероятно, прибавка.

Неважно, что они потом сделают с Пригожиным или куда делся генерал Суровикин. Мир так несправедливо устроен, что если человек выбрал путь тирана, то его должны хотя бы бояться. А если ты обсуждаешь с мятежниками вопросы их будущего трудоустройства, то получается, что ты уже не тиран, а в худшем случае злой клоун.

И неудивительно, что с таким авторитетом солидные люди перестали обращать на них внимание. Как Эрдоган, который вернул в Украину пятерых командиров «Азова». А потому что: а что вы мне сделаете? Захотел и вернул, чтобы сделать уважаемому человеку немного удовольствия.

Что характерно, даже после этого Эрдоган остался для российских властей партнером. Даже после того, как пустил Швецию в НАТО и начал строить в Украине завод по производству военных беспилотников. Вот, получается, какая власть, такие у нее и партнеры.

Есть, правда, у России один партнер, которому некуда деваться. Но это партнерство такого рода, от которого авторитет обоих только страдает.

Вот кое-кто, наверное, думает, что иностранные журналисты его внимательно слушают потому, что он такой уважаемый человек. Так зря. Иностранные журналисты его слушают потому, что думают, что его ртом с ними говорит Путин. (И еще немножко чтобы развлечь свою почтеннейшую публику).

В глазах иностранных журналистов кое-кто давно уже стал придатком к российской власти. Можно сколько угодно рассказывать про особенности национального суверенитета, но издалека этих мелких деталей все равно не видно. И никакого самостоятельного авторитета у него уже не осталось. Остался только тот, которым с ним может поделиться старший союзник. А старшему союзнику авторитета сейчас самому мало.