«Что мертво, умереть не может и джигу не спляшет, сколько его ни гальванизируй»

– Я же говорил тебе, что от смены министра сумма белорусской внешней политики не поменяется? Что ни улучшить ее ни ухудшить никаким министром уже невозможно? Так я и дальше не отказываюсь от своих слов. Что мертво, умереть не может и джигу не спляшет, сколько его ни гальванизируй.

Но выбор кандидатуры министра кое-что говорит о том, чего белорусские власти сами ждут от своей внешней политики.

Так, во-первых, судя по всему, ничего грандиозного они от внешней политики не ждут. Судя по выбору кандидатуры, внешняя политика в ближайшее время не будет числиться среди государственных приоритетов. Не те у нового министра весовые категории, что влиять на государственные приоритеты.

Однако, и отменять внешнюю политику окончательно они не собираются. По принципу: чтобы было. Чтобы не хуже, чем у людей. Хотели бы отменить так выбрали бы из свидетелей плана Даллеса, благо есть из кого выбирать. Все-таки, понимают, что современному государству без внешней политики не обойтись, а посольства в России на все международные отношения не хватит.

В международных отношениях без западного вектора не обойтись, а новый министр к западному вектору все-таки более приспособлен, чем борцы со скрытой рептилоидной угрозой.

Но, как бы ни был хорош новый министр, на прорыв дипломатической блокады его, конечно, не хватит. Вот на то, чтобы искать секретных лоббистов или посылать сигналы заинтересованным сторонам — хватит. А на прорыв не очень. Так что смысл назначения не в том, конечно, чтобы разморозить отношения с Западом, а совершенно наоборот. В том, чтобы заморозить их в их текущем состоянии.

Правда, военно-политическая обстановка на ближних рубежах, может фатально нарушить температурный дипломатический баланс. Вот Россия рассчитывала добиться переговоров на своих условиях разбомбив Украине критическую инфраструктуру. Кремлевские стратеги надеялись, что, насидевшись без электричества народ Украины согласится обменять четыре области на круглосуточное освещение.

Не задалось. По данным недавнего опроса количество украинцев, которые считают, что для победы необходимо вернуть все украинские территории, выросло до 85 с прежних 74 процентов. Еще 9 процентов готовы удовлетвориться границами по состоянию на 24 февраля. Зато 5 процентов считают, что войну надо продолжать и на территории России.

В общем, план принуждения к миру оказался так же надежен, как план взятия Киева за три дня. Но неудавшийся план — не повод отказываться от планов. В конце концов, у России еще остался союзник, а у этого союзника вчера как раз внезапно выросла боеготовность.

Впрочем, внезапная проверка боеготовности может быть и тонким дипломатическим маневром в доступной понимаю белорусских властей конфигурации. В смысле: или вы согласитесь возить через Беларусь украинское зерно, без предварительных условий, но с одной маленькой просьбой, или у нас тут есть боеготовность и она повысилась.

Для успеха этого маневра надо правда, чтобы в боеготовность белорусской армии верили не только белорусские власти. Но, как говорится, не попробуешь — не узнаешь. А в смысле международной репутации терять им все равно нечего.