Беларусь. Совершеннолетие. Год 2007-й

Директива № 3 по экономии и бережливости, упорядочение социальных льгот и отмена штампа в паспорте для выезда за границу; Указ № 760 и протесты предпринимателей; рост цен на энергоносители и решение о строительстве АЭС; продажа Velcom и «Мотовело», лишение Беларуси торговых преференций ЕС и создание Таможенного союза; рост цен на недвижимость и продукты питания, создание белорусско-венесуэльского предприятия по добыче нефти и российский кредит в 1,5 млрд. USD; концерты «За независимую Беларусь» и рост отрицательного сальдо торгового и платежного баланса; изменение формата набора номеров специальных служб и начало опытной эксплуатации Wi-Fi — таким остался в памяти 2007 год.

«Салiдарнасць» и TUT.BY предлагают вашему вниманию семнадцатую часть совместного интерактивного проекта «Беларусь. Совершеннолетие».

Предыдущие части: 1991 год, 1992 год, 1993 год, 1994 год, 1995 год, 1996 год, 1997 год, 1998 год, 1999 год, 2000 год, 2001 год, 2002 год, 2003 год, 2004 год, 2005 год, 2006 год.

В.М. — Ну вот мы, собственно, выходим на финишную прямую. 2007 год-то был совсем недавно. Потому и вспоминается немало связанных с ним событий. Первым делом на память приходит затяжное противостояние властей с индивидуальными предпринимателями и упорядочение льгот.

С.О. — Или, правильнее будет сказать, отъем льгот у населения.

В.М. — Показательно, что непопулярное решение о льготах было принято в следующем после выборов году. Думаю, не случайно. В этом есть смысл: до следующей кампании еще далеко, к тому времени люди подзабудут о неприятностях и привыкнут к новому положению вещей.

С.О. — То есть в следующем, 2010 году, по твоей логике, особых социальных потрясений ждать не приходится?

В.М. — Думаю, что нет. Но, помнится, в 2007-м недовольных отменой льгот было немало.

С.О. — Тем более что это решение било непосредственно по основному электорату президента — ряда льгот лишались пенсионеры. И если, скажем, студенты, по моему мнению, и так не особо поддерживали Лукашенко, то люди старшего возраста были обескуражены…

В.М. — Да не только по пенсионерам и студентам ударило нововведение! Представь, если, допустим, дети учатся в школе, расположенной далеко от дома, и им нужен проездной на транспорт. Мелочь, казалось бы, но в течение года накапливается немалая сумма. Если ребенок один, как в среднестатистической семье, то еще так-сяк. А если больше?

Кстати, в соседней Литве, которая, заметим, давно покупает российские энергоносители отнюдь не по льготным тарифам, льготный проезд для учащихся и для пенсионеров действует и по сей день.

С.О. — Ну, ты совсем обострил демографическую проблему. Что это у тебя за среднестатистическая семья с одним ребенком? Надо брать хотя бы с двумя детьми.

В.М. — Думаешь? А много ты среди своих знакомых найдешь семей, в которых двое детей? Не говоря уже про троих и больше? Что-то мне подсказывает: в последнее время многие стремятся ограничиться одним. Не знаю, может, прошедшая перепись населения убедит в обратном, но наблюдения приводят именно к таким выводам.

С.О. — Возможно, ты и прав. Действительно, поднять на ноги даже двоих детей в наше время сложно. И это, кстати, показательный момент. Подавляющему большинству наших соотечественников далеко до звезды испанского футбола Рауля, в семье которого ждут уже пятого ребенка.

В.М. — Ну, с заработками Рауля можно без особых опасений ждать и пятнадцатого. Но далеко не во всех испанских семьях достаток, близкий раулевскому. Не говоря уже о белорусских «ячейках общества»… Вот, сейчас вспомнилось в тему — 2007 год в Беларуси был объявлен Годом ребенка.

С.О. — Да уж, льготы забрали в самое время. Да и сам проезд в общественном транспорте, замечу, ощутимо подорожал. Если раньше я покупал проездной на все виды…

В.М. — …то сейчас предпочитаешь ездить «зайцем».

С.О. — Нет, выбираю метро, минимизировав частоту использования другого транспорта. Опять же, ходить пешком для здоровья полезнее.

Но речь все же не о нас, а о студентах и пенсионерах.

В.М. — Они поворчали и привыкли. Расчет власти оказался точным — никаких особых возмущений не было. Помню, отдельные граждане, в том числе представители независимых профсоюзов, хотели создать инициативную группу по сбору подписей за возврат льгот. Но это закончилось ничем, в первую очередь из-за сложности процедуры регистрации такой группы.

Справедливости ради нужно напомнить, что одновременно с отменой льгот начали действовать нормы указа «О некоторых мерах государственной поддержки населения», определяющие компенсационные меры для нуждающихся жителей страны. Правда, почему-то эта мера не особо впечатлила экс-льготников.

Кстати, в том же 2007 году было принято еще одно непопулярное решение — сокращены отпуска. Например, у учителей и врачей.

С.О. — Работа-то у которых — отнюдь не мед.

В.М. — К тому же не секрет: для того, чтобы заработать более или менее сносную зарплату, белорусские врачи и учителя работают не на одну ставку. Я знаю немало врачей, которые дома проводят две ночи в неделю. Все остальное — дежурства. И не оттого, что они сплошь и рядом трудоголики, а для того, чтобы заработать. После такого графика надо, конечно, и отдохнуть по-человечески.

С.О. — Но каких-то возмущений в целевых аудиториях и это решение не вызвало.

В.М. — Такое ощущение, что наши люди в таких случаях исходят из поговорки «Бог дал, Бог взял». Такое вот «обожествление» принятых наверху решений. И относятся к ним, как писал Юз Алешковский, словно чукчи к северному сиянию — то есть к явлению, против которого бухтеть, в сущности, бесполезно. Знакомые врачи, конечно, матерились, но никаких конструктивных действий не принимали.

С другой стороны, все эти расходы — льготы на проезд и прочее — лежали на плечах государства. Согласись, что дизель в баке автобуса, везущего пенсионеров и студентов, не стоит дешевле солярки, залитой в бак автобуса, везущего остальных трудящихся. А цена на энергоносители в 2007 году заметно возросла.

С.О. — Это понятно, но прежде чем отменять льготы, следовало для начала довести пенсии и стипендии до приемлемого уровня. В той же Литве, о которой ты упоминал, пенсии повыше наших.

Мой отец, всю жизнь проработавший газоэлектросварщиком, получает пенсию, близкую в эквиваленте к ста евро, а родная тетя, живущая в Литве, и работавшая учительницей, — примерно в два раза больше. Учитывая примерный паритет цен, если не считать «коммуналку», которая у северных соседей значительно выше нашей, то разница очевидна.

В. М. — Ну, как раз вот эту разницу твоя тетя и платит за «коммуналку».

С.О. — Замечу, мои тетя с дядей живут в деревне, потому коммунальные платежи для них не настолько актуальны и обременительны, как для горожан, в «жировках» которых в зимний период пропечатаны действительно солидные суммы. Но даже если так, то после этого у среднестатистического литовского пенсионера остается еще более ста евро, да льготный проезд в придачу…

А папа, равно как и большинство наших пенсионеров, оплатив коммунальные платежи и купив, коли нужно, проездной за полную стоимость, имеет в остатке уже иную, меньшую, сумму.

В.М. — Ну а куда, скажи, нашим пенсионерам ездить? Пусть дома сидят, на лавочке возле подъезда, а не ведут светский образ жизни – так рассуждали власти, отменяя льготы.

Кстати, о пенсиях. Вот у нас тоже можно самостоятельно позаботиться о старости и накопить на дополнительную пенсию. Есть такие программы. Но они почему-то не встречают большого энтузиазма у граждан. Может потому, что наши люди привыкли надеяться на государство, а не на себя?

С.О. — Или оттого, что, памятуя о судьбе советских вкладов, они просто не верят, что эти деньги «доживут» до пенсии, а не испарятся, как снег под апрельским солнцем…

В.М. — Заметь, что и в том, и в другом случае речь, по сути, идет о менталитете. Вывод можно сделать такой — у нас маловато ответственности за себя самих. Но зато большие надежды на добрых дядь, которые решат наши проблемы.

С.О. — Кстати, в той же Литве советские вклады населению, имевшиеся на сберкнижках, компенсируются. Из расчета один советский рубль — один лит. Правда, речь идет о сумме не более 6 тысяч рублей. Мои дядя с тетей получили компенсацию еще в 2005 году. Конечно, часть денег они потеряли, но 12 тысяч лит для пенсионеров — солидное подспорье: четыре года назад это было без малого 3,5 тысячи евро. Да и сам факт подобных выплат существенно повысил доверие граждан к своему государству.

В.М. — Пожалуй. Слушай, а чего мы с тобой к Литве-то прицепились?

С.О. — А почему бы нам не провести параллели с ближайшим соседом? От Минска до Вильнюса всего 180 километров. Ведь это позволяет лучше определить ту точку, в которой мы сами находимся.

В.М. — Еще одна памятная эпопея 2007 года связана с появлением указа президента № 760, ограничивающего права индивидуальных предпринимателей на использование наемной рабочей силы. Устами замминистра экономики, по-моему, предпринимателям сообщили, что они «уже сыграли свою роль в экономике страны и сегодня превращаются в неэффективные структуры». И предложили сменить «коротенькие штанишки» ИП на фрак и бабочку ООО, ЧУП и прочих юрлиц.

С.О. — Про фрак и бабочку — это ты лихо загнул. Ну да, юрлица государству, конечно, выгоднее — налоги там иные.

Но предприниматели не оценили предложение властей, хотя должны были по идее воспринять сию «заботу» с «интуазизмом». Так ведь нет: какие-то забастовки пошли, акции протеста. И довольно массовые, насколько я помню.

В.М. — Это был сильный удар по ИП. Ведь к тому времени многие имели по несколько торговых точек, в которых работали наемные продавцы. Не у всех же наберется столько родственников, которые согласятся прийти на помощь и сесть торговать на рынке. Да и самим продавцам перспектива оказаться безработными не очень-то улыбалась.

С.О. — А перерегистрация в юрлицо во многих случаях приводила к нерентабельности бизнеса — цена на предлагаемую продукцию в этом случае заметно возрастала.

В.М. — Осмелюсь предположить, что именно это и стало одной из основных причин того, что государство взялось за ИПэшников. Те со своим доступным и сравнительно дешевым ширпотребом подкашивали отечественную легкую промышленность. А ведь в 2007 году вопрос отрицательного сальдо уже вовсю стоял на повестке дня. Не случайно же президент тогда ставил задачу обеспечить положительное сальдо внешней торговли товарами и услугами в 2007 году на уровне не менее 500 млн. долларов.

«Мы будем внимательно следить, чтобы предприятия на 1 доллар импорта экспортировали продукции более чем на 1 доллар», — заявлял в январе 2007 года министр экономики Николай Зайченко.

С.О. — А мне припоминается, что Александр Лукашенко даже обвинял правительство, что оно «начало обрастать тиной». И констатировал, что не выполняется прогноз по темпам роста производства продовольственных товаров, по ограничению темпов роста импорта и обеспечению положительного сальдо внешней торговли товарами и услугами чревато последствиями для экономики. «Если рост отрицательного сальдо будет продолжаться такими темпами, как в этом году, то под угрозой окажутся все наши достижения», — заявил гарант Конституции.

В.М. — Вот я и думаю, что проблемы предпринимателей надо рассматривать именно в этой плоскости. Государство боролось не с предпринимателями, как с таковыми, а с импортом. И стремилось разгрузить склады собственных производителей. Предприниматели просто «попали под раздачу».

С.О. — Ничего себе ты выразился: «просто попали»! Они не просто, а именно «попали»! И что им оставалось делать?

В.М. — Как минимум — сокращать объемы торговли.

Понятно, что существуют два пути решения проблемы импорта. Первый — улучшать качество собственной продукции. Второй — вводить ограничительные меры. Понятно и то, что первый путь гораздо сложнее — нужно изыскивать средства, привлекать инвесторов, продавать эти предприятия, в конце концов. Второй путь гораздо проще и, вполне вероятно, приводит к желаемому результату быстрее. Правда, в стратегической перспективе он не очень хорош. Будут белорусы ездить одеваться за рубеж.

С.О. — Ну, не очень-то поездишь — заграница, как-никак…

В.М. — А Россия, с которой вообще границы нет? Да и если везешь для себя, а не на продажу, то вполне можно обновить гардеробчик. Но дело даже не в этом. Просто боюсь, что все это нашему легпрому — как мертвому припарки…

С.О. — Это точно, коль даже главный адепт лозунга «Купляйце беларускае!», не носит отечественные костюмы, отдавая предпочтение забугорному…

Но вернемся к предпринимателям. Они довольно активно пытались защитить свой бизнес. Помню, одна из акций протеста даже привела к нашумевшему «делу четырнадцати».

В.М. — Только это уже было в 2008 году. В принципе власть делала определенные шаги навстречу бизнесу. Помню, был утвержден перечень городов, в которых малые предприятия и индивидуальные предприниматели могли применять упрощенную систему налогообложения. Понятно, что в нем не было столицы и областных центров, но в районах это, по мнению чиновников, должно было способствовать росту частной инициативы. Был подписан декрет № 8 о заявительном принципе регистрации субъектов хозяйствования.

С.О. — Ты хочешь сказать, что наступали времена либерализации для бизнеса? А как же быть с упоминанием Беларуси в отчете Doing business как страны с самой сложной системой налогообложения? Может, не с того начали?

В.М. — Ну, помнится, власти отреагировали на критику, намереваясь исправить существующее положение. Были и очень смелые заявления. Например, глава Нацбанка Петр Прокопович в ноябре 2007 года сказал буквально следующее: «В течение следующего года, а еще лучше — до нового года, мы должны создать такие условия, чтобы Беларусь по созданию климата для содействия бизнесу вошла в первые 25 стран мира. Никаких денег для этого не нужно — необходимо лишь пересмотреть нормативную базу. Все устаревшие нормы, мешающие нашей экономике, нужно срочно отменить».

С.О. — Согласен, очень либеральный тезис.

В.М. — И это не все! Глава комиссии по денежно-кредитной политике и банковской деятельности Палаты представителей Роман Внучко задавался вопросом: «А надо ли нам столько держать государственных предприятий, тем более скрытых банкротов?.. Сколько можно еще тянуть такие предприятия, брать у меня налоги и направлять их на достижение мнимой рентабельности производства?»

Глава государства, говоря о предоставлении государственных преференций организациям реального сектора экономики, отмечал, что «с будущего года мы кардинально изменим эту политику. Пришла пора не только отказаться от поддержания на плаву безнадежно лежащих предприятий, но и прекратить распыление государственных средств на неэффективные либо малоэффективные проекты». А «радикальные предложения по изменению налогового законодательства — это тема для отдельного разговора и соответствующее поручение вы получили ранее».

Кстати, досталось тогда и легпрому, камень в огород которого мы уже бросали. «Возьмите нашу легкую промышленность. До каких пор мы будем кувыркаться?», — задавал президент вопрос правительству. «Что у нас сегодня можно купить нормальное детское белье, одежду, детскую обувь? Страшно смотреть», — отмечал Лукашенко.

С.О. — С тех пор прошло уже два года. И что?

В.М. — Знаешь, о чем я сейчас подумал? Видимо, все непопулярные решения — и по льготам, и по отпускам, и по предпринимателям принимались, в общем-то, не от хорошей жизни. Просто суровая экономическая действительность диктовала свои условия. Государство даже вынуждено было пойти на продажу ряда предприятий — вспомним «Белтрансгаз», Velcom , «Мотовело». Это ведь тоже был 2007 год.

С.О. — Ну, положим, «Белтрансгаз»-то не весь продали. Хотя 50 процентов акций — тоже немало.

В.М. — Вот-вот. В июне, кстати, была утверждена Директива № 3 по экономии и бережливости. Именно эти две составляющие были названы «главными факторами экономической безопасности государства». В том же 2007 году было подписано соглашение о выделении нам Россией кредита в полтора миллиарда долларов.

С.О. — Которые, если не ошибаюсь, пошли на оплату тех же российских энергоносителей…

В.М. — Да, похоже, не сумев добиться создания единого государства, приватизации белорусских предприятий и прочих бонусов, российская власть пошла по иному пути — она решила взять Беларусь кредитами, по которым, как известно, нужно платить.

Но ситуация-то была нелегкая, белорусский бюджет на энергоносителях терял немало. На совещании в Новополоцке 23 января Александр Лукашенко заявил, что из-за новых условий поставок энергоресурсов Беларусь теряет 3,5 миллиарда долларов по сравнению с прошлым годом.

Это, очевидно, стало одним из главных аргументов для принятия решения о строительстве в Беларуси АЭС.

С.О. — Ты прав, это тоже было в 2007 году.

В.М. — Знаешь, я разговаривал на эту тему со многими энергетиками. И все они в один голос доказывают: атомная станция нам нужна. Мол, если бы в советские времена белорусская АЭС была построена, то у нашей страны не было бы многих сегодняшних проблем.

С.О. — Угу, вот только — не приведи Господь! — случись второй Чернобыль, и уже была бы одна большая проблема, в сравнении с которой все сегодняшние даже не листики на деревьях — не набухшие почки…

В.М. — Ну, с тех пор технологии ушли далеко вперед — специалисты утверждают, что степень защиты современных станций на несколько порядков выше.

С.О. — Однако энергетики твои говорили-то о советских временах… Кроме того, есть еще и человеческий фактор, который надо учитывать в любую эпоху, и прочие нюансы.

В.М. — Тоже верно. Но получается, что выбирать приходится из двух зол: либо постоянно зависеть от России и клянчить газ подешевле, либо строить АЭС. Кто его знает — какое из них меньшее…

С.О. — Но вот с твоим тезисом о том, что ситуация в экономике была — да и по сей день остается — непростой, я согласен. В 2007-м цены, помнится, росли. На четверть подорожали молоко и молочные продукты; более чем на 10 процентов — мука, растительное масло — вообще на 71,8%! Инфляция по итогам года составила 12 процентов, хотя, согласно прогнозному показателю, не должна была превысить 6-8%.

В.М. — Ну так что ж удивительного! Возросли затраты в связи с ростом цен на топливо. Да, ближайший союзник со своими ценами на газ заметно осложнил нам жизнь.

С.О. — Экс-председатель Нацбанка Станислав Богданкевич в 2007 году характеризировал сложившуюся ситуацию следующим образом: «Руководству России надоело ждать от Лукашенко встречных шагов по созданию союзного государства. Он наподписывал множество документов, наобещал ввести в обращение российский рубль на территории Беларуси, унифицировать экономические модели, провести референдум, принять Конституционный акт, но ничего этого не сделал. Движения российского капитала в Беларусь нет, заводы не приватизированы. Даже в банковской сфере российского капитала всего 4-5 процентов. А Беларусь при этом получала от союза ежегодно только за счет низких цен на газ и нефть до пяти миллиардов долларов выгоды. Но вместо того, чтобы проводить рыночные реформы, внедрять инновационные, энергосберегающие технологии наши власти эти колоссальные деньги просто проели, понастроили дворцов, стадионов, все уложили плиткой, но в основные фонды денег не вложили, а их износ составляет в некоторых отраслях — до 90 процентов».

В.М. — Так-то оно так, но, по наблюдению научно-исследовательского центра Мизеса, в 2007 году в Беларуси наблюдался забавный казус: в 4 раза возрос импорт предметов искусства и антиквариата, и в 2 раза импорт музыкальных инструментов. Так что, выходит, белорусы активно пели и плясали, скупая антиквариат.

С.О. — Наверное, радовались росту цен на недвижимость. Продал квартиру — и можешь долго веселиться. Подорожание недвижимости — еще один памятный тренд года. В первом квартале цена одного квадратного метра жилья перевалила за 2 тысячи долларов.

В.М. — Дорожали не только квартиры, но и офисные помещения, которых в столице было крайне недостаточно. Вот тоже забавно — бизнес все время плачет, что работать тяжело, но раз ощущается нехватка офисных помещений, значит, юрлиц в стране действует немало!

С.О. — Приятель рассказывал интересную вещь. У него есть однокурсник, уехавший в Чехию, и наладивший там бизнес. У него офис в самом центре Праги — в прямом смысле под окном находится памятник Вацлаву IV. Так вот, он платит за аренду 19 евро в месяц за квадратный метр, а мой друг, снимающий помещение в Минске недалече от тракторного завода, — порядка 23 евро за метр. Как говорится, почувствуйте разницу…

Правда, с 2010-го вроде арендная ставка снизится. Тем не менее, тебе не кажется, что это не совсем правильно?

В.М. — Кажется. Спрос превышает предложение. А вот что касается цен на недвижимость, то, как рассказывали тогда знакомые риэлторы, цены «взорвались», в том числе, из-за россиян, которые начали довольно активно скупать недвижимость в Беларуси. Особым успехом пользовались квартиры в центре, на первых этажах — видимо, владельцы намеревались в будущем выводить из жилфонда и превращать в те же офисы.

С.О. — Минск действительно оказался привлекательным для российских застройщиков. Так, в 2007 году девелоперское подразделение нефтегазовой компании «Итера» — «Итераинвестстрой» получило заказ на строительство многофункционального комплекса в центре Минска, на улице Максима Танка. В ноябре, после встречи Лукашенко с руководством «Итеры», стало ясно, что она же выступит основным подрядчиком строительства делового центра «Минск-Сити» стоимостью более 7 миллиардов долларов.

Хотя в последнее время с «Минск-Сити» стали меньше носиться…

В.М. — Ну а что ж ты хочешь — кризис. Хотя насколько я слышал, недавно вроде наметилось какое-то оживление в реализации этого проекта.

Офисные центры вообще у нас растут, как на дрожжах. И это вселяет оптимизм — если на них есть спрос, значит, бизнес развивается.

Кстати, в 2007 году председатель правления «Приорбанка» Сергей Костюченко отметил, что в Беларуси не менее 7-10 тысяч долларовых миллионеров.

С.О. — Сколько?! А не многовато ли будет? Впрочем, как говаривал Остап Бендер, «если в стране бродят денежные знаки, значит, есть люди, у которых их много». А с какой нечаянной радости банкир о них вспоминал?

В.М. — Речь шла о той же либерализации. Суть сводилась к предложению принять меры по привлечению средств белорусских долларовых миллионеров в белорусские же банки. «Задача государства — подумать, каким образом эти средства привлечь на счета в банках… Если у нас привлечь хотя бы одну тысячу миллионеров в банки, то это уже миллиард долларов ресурсов для банковской системы», — отмечал тогда Костюченко, кстати, один из наиболее влиятельных бизнесменов в стране.

С.О. — Выходит, что возникающие экономические трудности если не приводят к самой либерализации, то, по крайней мере, навевают мысли о ней.

В.М. — Так оно и бывает. Ведь если все хорошо, какой смысл что-то менять? А проблемы требуют решения…

А ведь в 2007 году мы получали «подарочки» не только с Востока, но и с Запада. В июне 2007 Евросоюз, основываясь на заключениях Международной организации туда, принял решение о лишении Беларуси торговых преференций.

С.О. — МОТ-то здесь с какого боку?

В.М. — Потому что это был логический финал противостояния наших властей с независимыми профсоюзами. Мы с тобой уже вспоминали о деле № 2090, связанном с нарушением прав независимых профсоюзов в стране и о рекомендациях по исправлению ситуации, данных нашему правительству МОТ. Рекомендации выполнены не были, результатом чего и стало лишение преференций.

С.О. — По-моему, тогда же, в 2007-м, Минфин США ввел санкции против концерна «Белнефтехим» и его дочерних организаций.

В.М. — Все это вместе тоже привело к убыткам. Правда, в оценке тяжести последствий от всех этих санкций эксперты разошлись: одни называли весьма ощутимые суммы, другие, наоборот, констатировали, что материальные потери сравнительно невелики. Хотя тут речь, на мой взгляд, идет, прежде всего, о репутации страны. Авторитета на международной арене все эти события нам, конечно же, не добавили. А вот эти потери стоят очень дорого.

Но и тогда, вместо того, чтобы, наконец, снять проблему, были попытки обвинить независимые профсоюзы в том, что они, жалуясь на правительство, наносят ущерб собственной стране и ее трудящимся.

С.О. — Ну, это из серии: если тебе настучали в «бубен» и обобрали в подворотне, а ты обратился в милицию, то будешь повинен в том, что своим заявлением испортил статистику по району.

В.М. — Хорошее сравнение. Остается отметить, что проблема возврата преференций ЕС остается актуальной и по сей день.

С.О. — Короче, трудностей хватало и на западном, и на восточном векторе. Может, поэтому Беларусь и пыталась наладить связи со странами типа Ирана, Венесуэлы и иже с ними. Плюс проблемы с теми же энергоносителями. Вот и появлялись проекты типа СП с Венесуэлой по добыче нефти. Как раз в 2007 году белорусская делегация летала в Южную Америку, где обсуждался этот вопрос. Как стало известно, доля белорусской стороны в этом предприятии солидная — 40 процентов.

В.М. — Все это хорошо, да только очевидно, что венесуэльская нефть российскую не заменит. Из «долгоиграющих» проектов следует отметить и решение о создании Таможенного союза, принятом Беларусью, Россией и Казахстаном на заседании Межгоссовета ЕврАзЭС в Душанбе, которое проходило в октябре. Сегодня эта тема не сходит с первых полос, поскольку как раз с января 2010 года союз должен заработать.

С.О. — А еще в 2007 году была принята масштабная и, я бы сказал, амбициозная программа развития белорусского автомобилестроения на 2007-2010 годы. Как заявлял министр промышленности Анатолий Русецкий, в Беларуси ежегодно будут выпускать более 50 тысяч автомобилей: 31 тысяча автомобилей МАЗ, 600 автомобилей МЗКТ и 20 тысяч иранских легковых автомобилей «Саманд».

Ты мне скажи: куда нам девать столько «Самандов» — этих модернизированных под иранские условия, «Пежо-405»? Ведь эта модель была снята во Франции с производства еще в середине 90-х, поскольку ей на смену пришел «Пежо-406».

В.М. — Ну, эту проблему, на мой взгляд, надо рассматривать с двух сторон. С одной стороны, поскольку Беларусь своих легковых автомобилей не производит, в сборке мы заинтересованы. С другой — не очень понятно, почему был выбран Иран, который, мягко говоря, никогда не был лидером в мировом автопроме — гораздо логичнее было бы строить завод с теми же «БМВ» или «Тойотой».

С.О. — «Форды» мы, было дело, уже собирали…

В.М. — Трудно сказать, чем руководствовались авторы этого проекта. Может, никто из буржуев просто не захотел отдавать нам сборку? Но очевидно: для того, чтобы продавать эти авто, придется ломать множество стереотипов в умах потребителей, многие из которых имеют устоявшееся мнение, что автомобили бывают немецкие, японские или, на худой конец, французские. Даже если сам по себе «Саманд» будет отличного качества.

Мне кажется, это тот случай, когда экономика идет на поводу у политики. Ну вот дружим мы с Ираном, значит, наша дружба должна выливаться во что-то конкретное. Скажем, в сборку «Самандов». Не зря же в 2006 году, по-моему, эти же машины стали собираться и в Венесуэле.

Хотя даже на какого-нибудь «корейца» белорусской сборки найти покупателя было бы гораздо проще. Ну и цена — если бы этот «Саманд» стоил тысячи три-четыре долларов — брали бы.

Ладно, что мы все про экономику… Вот в 2007 году Беларусь второй раз победила на детском «Евровидении». Первое место занял минчанин Алексей Жигалкович.

С.О. — Дети дают фору взрослым — в «большом» «Евровидении» такие победы нам только снятся. В том же 2007-м Беларусь достигла максимального пока успеха на этой ниве — Дмитрий Колдун занял шестое место. А малыши, видишь, уже дважды выиграли.

В.М. — Кстати, помнится, немало надежд на наши победы связывалось с приходом на пост главного тренера нашей сборной по футболу герра Штанге. Если ничего не путаю, летом 2007-го главную футбольную команду страны впервые возглавил иностранец?

С.О. — Верно. Но прецедент уже был — с весны 2005-го с хоккейной сборной довольно успешно работал Глен Хэнлон. Правда, его недавняя, неожиданная и нелогичная отставка с поста главного тренера минского «Динамо», а потом и сборной, прямо скажу, удивила.

Что же касается Бернда Штанге, то, на мой взгляд, он как тренер не оправдал возлагавшихся на него надежд. Другой вопрос, что в роли менеджера сборной Штанге наверняка был бы полезен и впредь.

Тем не менее, считаю, что самая идея приглашения иностранца в качестве главного тренера сборной себя не исчерпала. Надо только более взвешенно подойти к кандидатуре, сделав упор, в первую очередь, на профессионализм. А умение много и красиво говорить — это вещи второстепенные. Но здесь возникает вопрос соотношения цены и качества: тренера уровня голландца Гууса Хиддинка или немца Отто Рехагеля, который привел сборную Греции в 2004 году к титулу чемпиона Европы, финансово Беларуси не потянуть…

На мой взгляд, серб Славолюб Муслин, уволенный из минского «Динамо» летом 2009-го, был бы для сборной оптимальным вариантом. В отличие от Штанге, Муслин никогда не отзывался о тактике в пренебрежительном тоне, думаю, при нем команда к каждому сопернику готовилась бы персонально. Впрочем, сейчас на тему «Муслин — сборная» рассуждать не имеет смысла: серб связан контрактом на сезон с кипрским «Анортосисом», а тренер главной команде страны нужен уже сегодня — 7 февраля 2010 года жеребьевка квалификации EURO’2012.

Хотя, возможно, правы и те, кто выступает за белорусского специалиста. Пример женской сборной по баскетболу, которая впервые в истории Беларуси завоевала медали «взрослого» чемпионата Европы в командных видах спорта (наши девчата взяли бронзу), более чем убедителен. А работает с ней взращенный в родных пенатах Анатолий Буяльский.

В.М. — Да, победы в спорте важны, как лишний повод для того, чтобы гордиться своей страной.

И еще — в 2007 году был изменен формат набора номеров справочно-информационных и специальных служб — перед привычными для нас телефонными номерами 01, 02, 03, добавлялась единица. А в декабре был подписан указ №643, отменяющий разрешительные штампы в белорусских паспортах, необходимые для выезда за границу. Взамен был введен банк данных, куда вносились граждане, для которых выезд по разным причинам ограничен.

С.О. — Единственное, указ вступал в силу с 1 января 2008 года. О котором мы поговорим уже в другой раз.

В.М. — Да. Но перед тем как мы закончим воспоминания о 2007 годе, хочу остановиться еще на одной очень важной детали. Примерно в тот период, в 2007-м, в нашей стране все чаще стало звучать слово «независимость». Причем с самых высоких трибун. Достаточно вспомнить, что в 2007 году прошла общественно-культурная акция «За независимую Беларусь», в ходе которой состоялось более 70 концертов в городах и регионах страны, и гала-концерт в Минске 3 июля.

Дело не в уровне этой акции — хороша она была или нет. Речь не о том. А о том, что понятие бесценности независимости страны стало доминирующим.

Раньше слово «независимость» в риторике властей, государственных мужей, практически не звучало. Все больше речь шла о союзе с Россией, о построении некоего союзного государства. А тут, пусть и благодаря субъективным факторам, тема независимости зазвучала во всю мощь.

Знаешь, я где-то в этот период перестал опасаться того, что наша страна потеряет свой суверенитет. А ведь в 1996-м, в 1997-м и около того казалось, что сохранить его нам уже не судьба.

С.О. — Все так, власть стала вкладывать в сознание граждан тезис о том, что независимость — это всерьез и надолго.

В.М. — И это приносило свои плоды. Примерно с того времени, по данным различных соцопросов, количество желающих объединиться с Россией стало неуклонно снижаться. Мне кажется, очень важно, что наше общество стало понемногу осознавать ценность независимости своей страны.

И то, что количество граждан, желающих жить в независимой Беларуси, растет, вселяет оптимизм. Конечно, для властей это во многом было вынужденной мерой, а не душевным порывом. Но, как говорится, лучше все-таки поздно, чем никогда.