Арвидас Сабонис: «Буду врать. Вы, как обычно, вывернете все наизнанку — и напечатаете как раз то, что нужно!»

После «Финала четырех» Единой лиги ВТБ, который прошел в Каунасе и завершился победой московского ЦСКА, легендарный центровой сборных СССР и Литвы Арвидас Сабонис в неформальной обстановке побеседовал с российскими журналистами.

То, что общаться с репортерами Сабонис не любит, всем известно. Говорит: «Я сейчас скажу одно слово, а вы из него сделаете четыре!» Обычно максимум, на что удается «раскрутить» баскетбольную легенду, — несколько минут с короткими и сухими ответами. Но в Каунасе нам повезло. Так уж вышло, что после «Финала четырех» Сабонис встречался с друзьями в том же самом отеле, где жила делегация российской прессы. И в общей сложности разговор с Сабонисом, проходивший за ресторанным столиком, продолжался почти час.

По популярности в Литве с этим человеком не сравнится никто. Когда я спросил у официантки, сколько людей в ее стране знают Сабониса, она рассмеялась и моментально ответила: «Все до единого!»

Впрочем, есть у этой славы и оборотная сторона, о которой 45-летний центровой вряд ли стал рассказывать журналистам, проходи беседа в другое время и в другом месте. Когда разговор коснулся детей Сабониса (их четверо — сыновья Домантас, Таутвидас, Жигимантас и дочь Аушрине), он неожиданно взял со стола включенный диктофон и поднес его к губам.

— Хочу, чтобы вы это записали. Самый большой подарок, который я получил от жизни, — это то, что мои дети живут не в Литве!

За секунду до этого мы обсуждали баскетбольную карьеру Таутвидаса, живущего в испанской Малаге. Два года назад воспитанник академии «Уникахи» выиграл кадетский чемпионат Европы в составе сборной Литвы, но становиться профессиональным баскетболистом, похоже, не собирается.

— Сейчас есть слишком много разных занятий, которых раньше не было. И зачем моим детям за меня страдать? Сыну надо заканчивать учебу, выбирать профессию. Страна у нас маленькая. А если бы он был здесь, то даже не выбирал бы — за него решали бы другие.

— А сейчас «другие» решить не могут? Что, если в Испанию на имя Таутвидаса придет вызов в первую сборную Литвы?

— Я думаю, не придет.

Последнюю фразу Сабас произнес безапелляционно. В Литве его слово — закон.

В «СПОРТХАЛЛЕ» ДОЛЖЕН БЫТЬ МУЗЕЙ

— На церемонии закрытия «Финала четырех» вам выпало награждать казанский УНИКС, который тренирует Вальдемарас Хомичюс. Могли ли когда-нибудь предположить, что будете вешать серебряную медаль на шею своему другу и давнему партнеру по «Жальгирису»?

— Я тоже об этом подумал. Во время награждения сказал ему: «Смотри, что с нами сделали!» Вместе посмеялись. Вообще все было очень красиво. Но нашему старому залу уже 71 год. Решено, что это здание с богатейшей историей нельзя ни сносить, ни куда-либо перемещать — это достояние трех с лишним миллионов жителей Литвы. Я считаю, что такой объект может стать национальным музеем спорта. В Вильнюсе много разных государственных учреждений, а вот спортивный музей должен располагаться не в столице, а у нас, в Каунасе. И пусть он будет посвящен не только баскетболу.

— Не грустно оттого, что большой баскетбол уходит из «Спортхалле»?

— Пока никто никуда не уходит. Сколько еще будут строить новую арену… Подождите.

— Но разве ее не планируют открыть к старту сезона-2010/11?

— Это вы, журналисты, все знаете, вам виднее. (Улыбается.) А мы пока не войдем в зал — не поверим. Знаете, сколько лет уже верим? А стадион все строят, строят… Мне 45, я прошел всю карьеру, стал ветераном, того и гляди дети тоже ветеранами станут — а все ждем. Может быть, когда и вы достигнете почтенного возраста, вам повезет побывать в новом дворце «Жальгириса». (Смеется.)

— Какой у вас самый любимый советский фильм?

— Их два. Хотите угадать?

— «Бриллиантовая рука».

— (После паузы.) Тоже неплохое кино. Но я больше люблю «Белое солнце пустыни».

— А второй фильм (его, несмотря на неоднократные расспросы, Сабонис так и не назвал. - Прим. А.С.)?

— Я не могу вам рассказать о себе всю правду сразу — вы же записываете! Кстати, почему у вас на диктофоне горит красная лампочка? Мне она не нравится. Больше люблю зеленый цвет.

— Зеленый — цвет формы «Жальгириса» и сборной Литвы. Как оцениваете 11-е место национальной команды на чемпионате Европы-2009?

— Первыми мы не были с 2003 года. Каждый раз собирают команду, говорят: «Выиграем золото». И что? Выиграли? Понятно, что у поражений бывают и объективные причины. Но раз ты возвращаешься без результата, то не надо перед чемпионатом так кричать! Давайте лучше покричим потом, когда станем чемпионами.

«РАССЛАБЬТЕСЬ!»

Сабонис то говорил серьезное, то переходил на неприкрытый сарказм. Например, в какой-то момент он сказал одному из журналистов: «Я вас боюсь. Вы так нервно на меня смотрите, все время поправляете очки, а когда задаете вопросы, теряетесь. Лучше расслабьтесь!» На вопрос о том, в системе какого испанского клуба играет его сын, не моргнув глазом, ответил: «ЦСКА!» Когда мы попытались вспомнить печально знаменитый матч Евролиги-2003/04 «Маккаби» — «Жальгирис», проигранную каунасцами концовку и упущенный 39-летним Сабонисом последний шанс сыграть в «Финале четырех», литовская звезда уныло протянул: «О-о-о!» и быстро сменил тему: «Подождите, у меня нога затекла. Вы не подвинетесь, чтобы я мог ее вытянуть?»

А как вам такой мини-диалог с еще одним моим коллегой?

— Вы говорите, что много обо мне знаете?

— Да. С детства вел общую тетрадь — летопись ваших достижений. А однажды жена меня спросила: «Кто тебе дороже — я или Сабонис?» И я не смог сразу ответить…

— Выходит, жена у вас была уже в детстве?..

Впрочем, шутки шутками, но пора было возвращаться к более серьезным темам.

— Зачем, на ваш взгляд, клубам Восточной Европы нужна Единая лига ВТБ?

— Лично я рад, что есть такие турниры. Каким будет будущее лиги — не знаю. Но для нашей молодой команды она полезна. Помню стычку между FIBA-Europe и ULEB, когда клубам нужно было выбирать, в какой из двух Евролиг участвовать. Тогда «Жальгирис» сделал выбор в пользу турнира ULEB. Там собрались лучшие команды. Вот и теперь нужно идти туда, где соперники сильнее. В России классные клубы. Матчи с ними — незаменимая школа для молодежи.

Я ведь и сам когда-то тоже был молодым. Ни в одной книге не описать того, что может дать игровая практика. Нужно побыть на площадке, на собственной шкуре почувствовать дух соперничества. Поэтому, думая о будущем, надо выпускать молодых игроков на паркет. Нельзя просто включить парня в заявку, посадить на скамейку и сказать: «Смотри!» Будет играть — и голова будет занята. А она должна быть занята. Почему раньше для детей было больше занятий? Чтобы времени не оставалось на ерунду.

КАУН — НАШ ЧЕЛОВЕК

— Как вам лучший центровой «Финала четырех» Александр Каун?

— Хорошо, что он, когда бросает сверху, успевает руки вытаскивать из кольца. Иначе они там застревали. Такое ощущение, что он может продеть в корзину руки и засунуть мяч себе в штаны! (Смеется.) Вообще, по-литовски он не Каун, а Каунас. Так что свой человек.

— А кто из центровых был для вас самым неудобным соперником?

— Насколько Оладжьювон был хорош — настолько приятно было против него играть. Он всегда все делал быстрее. Но, бывало, в каком-нибудь из эпизодов подумаешь получше — и найдешь способ его превзойти. Получал от этого удовольствие. А вот с кем было действительно неудобно, так это с Шакилом. Как вообще играть против таких здоровых… (Показывает руками широкий размах.) Еще и судьи всегда в его пользу свистели. Конечно — я-то белый. Показывали мне: не трогай О'Нила, его обижать нельзя. Да такого разве обидишь? Тут трогай не трогай, бей не бей, ногами ли, руками… Ему-то какая разница? Ничего не почувствует.

— Против Ткаченко играть было легче?

— О-о-о… Ну Ткань — это Ткань. (Улыбается.) Ходил что-то я там вокруг него, дергался — без толку. Хотя это считалось нормальным — он и сильнее меня был, и старше. Интересно вспоминать. Но невозможно об этом рассказать, передать словами! Сейчас все другое — нельзя сравнивать. Допустим, как ты любил девушку 20 лет назад — и как сейчас. Ощущения совершенно разные.

— Так все-таки почему вы так не любите давать интервью?

— А какой смысл? Рассказывать журналистам правду у меня не получается — потому, что они ее искажают, и получается ложь. Так что решил для себя: буду врать. Вы, как обычно, вывернете все наизнанку — и напечатаете как раз то, что нужно! (Смеется.)