«Звездная карта»

В прокате язвительный и лиричный путеводитель по голливудским холмам с Мией Васиковской и Джулианной Мур.

Для путешествий по голливудским холмам нужен лимузин – даже если ты, как юная Агата (Миа Васиковска), прибыл в район американской фабрики грез на автобусе. Агата сходу спросит у водителя лимузина Джерома (Роберт Паттинсон), есть ли у него карта расположения стратегически важных для построения карьеры звездных особняков. Когда таковой не окажется – примется за составление собственной лоции, устроившись, для начала, на работу к свихнувшейся на почве странных отношений с покойной матерью актрисе Гаваны Сегран (Джулианна Мур).

Сценаристом «Звездной карты» стал Брюс Вагнер, написавший третий «Кошмар на улице Вязов» и сериал «Дикие пальмы», которому новая картина Дэвида Кроненберга приходится наследницей по прямой.

Тогда, получив заказ на создание более понятной версии линчевского «Твин Пикса», Вагнер выплеснул весь свой опыт работы водителем в Голливуде (Джером из «Звездной карты» его альтер-эго), выдал не мистический паноптикум, а психоделическую сатиру. В близком жанре, видимо, была написана и «Звездная карта» — здесь тоже есть его приметы, вроде шуток про культурных героев (уровня Пола Томаса Андерсона) и едких портретов знаменитостей, давным давно состоящих друг с другом в кровосмесительных связях.

Другое дело, что Кроненберг, кажется, обошелся с текстом Вагнера в соответствии с «методом нарезки», придуманным писателем Уильямом Берроузом – экранизация его «Голого завтрака» не зря стала одним из шедевров режиссера.

Сохранив формальную хронологию повествования и всю заложенную сценаристом ядовитость, режиссер будто избавил персонажей от причинно-следственных связей, заставив вертеться, как разноцветные стекляшки в калейдоскопе.

Смешав отсылки к поп-культурным иконам и призраков, превратив перверсии в обыденность, он добился того, что даже самые сатирические эпизоды фильма (связанные, прежде всего, с героиней Джулианны Мур, отработавшей здесь мини-бенефис) производят эффект пьянящего монтипайтоновского абсурда.

За счет такого мозаичного подхода, фильм постоянно ускользает от интепретаций.

Это не сатира, хотя и издевается над звездным образом жизни. Это не триллер, хотя донимающих героев призраков, как минимум, два. Это не история взросления, потому что не вполне понятно, как подсчитать возраст монстров, в которых еще до начальных титров превратились все персонажи, кроме таксиста-резонера.

Такая жанровая неопределенность может сильно раздражать тех зрителей, которые не воспринимают кино, как психоделический опыт, не любят, сидя в мягком кресле, переживать попадание в зону психической и эмоциональной турбулентности. Они, наверняка, посетуют, что сценарий Вагнера не достался более анархистски настроенному режиссеру типа Ричарда Келли («Донни Дарко»). Кстати, итог такого сотрудничества был бы слишком предсказуем – нечто подобное Келли собственными силами реализовал в «Сказках Юга».

Кроненберг же, смещая акценты, выстроил в «Звездной карте» сюжет в духе своих лучших фильмов – историю мутации – но подал ее на принципиально новом уровне. Раньше режиссер интересовался наблюдением за необратимыми изменениями.

В новой картине он уже имеет дело с тем, что бывает после того, как мутант не только появился на свет, но и выжил.

В прошлых фильмах, вроде «Мухи» или «Выводка», Кроненберг занимался классификацией монстров, видя их обреченность как нечто предопределенное. В «Звездной карте» в кои-то веки предлагает героям неоднозначный, но все же безусловно счастливый финал. Если отталкиваться от концовки, то режиссер говорит о достижимости гармонии даже в том случае, если ты очень давно перестал быть человеком.

Это ощущение очень полезно для любого жителя мегаполиса, способного к критическому анализу своих тревог – от косметических недостатков до погони за скачущим курсом валют.