В этой стране...

Мой старый друг – удачливый некогда бизнесмен, попавший однажды под жернова государственной машины, несправедливо лишённый бизнеса, но сумевший отстоять своё доброе имя, однако сточивший на этом нервы – сегодня особо не дёргается. Он не участвует ни в каких партиях, не ходит на митинги и не пытается доказать больше того, что уже доказал.

Он просто растит дочь. Красавицу-умницу-дочь.

Ей он нанимает репетиторов по иностранному языку, учителей музыки и рисования, пытается научить азам программирования. В общем, делает всё, чтобы во взрослую жизнь она вступила разносторонне подготовленным человеком.

Казалось бы, что тут особенного? Многие родители поступают так же. Однако есть в его воспитательном подходе один важный пунктик: в доме моего друга под запретом слова «родина» и «патриотизм».

Мой друг готовит дочь к жизни не в этой стране. И дочь об этом знает. И знает – почему. И будучи умным ребёнком, не возражает папе.

«В этой стране пошла под откос моя жизнь, и я не хочу, чтобы жизнь моей дочери пошла следом», – говорит мне друг, и я тоже ничего не могу ему возразить.

* * *

Моя давняя подруга – программист со стажем, любитель турпоходов и песен у костра – уехала из страны ещё в 90-х. Сейчас она живёт за океаном, работает по специальности, имеет дом, машину, воспитывает двоих детей.

Каждый год она приезжает на родину, чтобы повидаться со старыми друзьями, по которым очень скучает. Её каникулы проходят в разъездах и встречах – и мне иногда кажется, что двух недель, которые она умудряется выкроить из своего рабочего графика, ей мало, что она хотела бы остаться здесь надолго.

Но это обманчивое впечатление.

«А у тебя никогда не было желания вернуться навсегда?» – поинтересовался я как-то у неё. «Я бы совершила преступление против своих детей, если бы вернулась сюда навсегда», – ответила она мне.

«Понимаешь, – пояснила она. – Там я скучаю по людям, по любимым уголкам, по пломбиру в вафельных стаканчиках. Но я не скучаю по этой стране». И помолчав, добавила: «Здесь у вас тошно…»

* * *

Здесь у нас тошно. Невыносимо тошно. Куда ни глянь. Куда ни кинь.

Тошно наблюдать, как торжествуют хамство, невежество, беззаконие, как попираются элементарные человеческие права, как невинных швыряют на нары и закрепляют это «справедливым» судебным решением.

Тошно сознавать всю глубину государственного лицемерия и пропагандистского идиотизма.

Тошно понимать, что ничего невозможно изменить, ибо человек, наделённый способностью мыслить и сострадать, здесь лишён возможности влиять на что-либо.

Когда хотят выразить гордость за место, в котором живут, говорят «в нашей стране». Когда хотят подчеркнуть презрение, говорят «в этой стране». Общаясь с родными, друзьями и просто людьми на улице, подсчитайте как-нибудь соотношение тех и других речевых конструкций.

Хотя страна, конечно, не виновата. Как и большинство из нас она тоже жертва.

Люди, цепляющиеся в этой стране за власть, отрезали себя от жизни заборами резиденций и застенками спецслужб, крутыми спинами телохранителей и частоколом омоновских дубинок.

От жизни отрезали и от страны.

Но – словно вездесущая плесень – успели впрыснуть во все её поры свой тошнотворный яд.

* * *

В фильме «Дом солнца» есть один знаковый эпизод. После кровавого разгона мирной демонстрации хиппи (действие фильма происходит в Советском Союзе, в 70-е годы) главная героиня сокрушается, как такое могло случиться в её стране.

– А с чего ты взяла, что это твоя страна? – парирует главный герой.

– А чья же это страна? – недоумевает она.

– Это их страна.

– Чья – их?

– Тех, кому нет до нас никакого дела.

– А где же тогда моя страна?

– А твоя страна – в тебе...

Не страшно попасть на чужбину в век быстрого интернета и комфортабельных авиалайнеров. Страшно, когда чужбиной становится родная земля. Когда единственная возможность остаться на родине – носить её в себе под далёким небом чужих берегов.