В центре Минска люди живут без горячей воды и канализации

Onliner.by изучил небольшой зеленый «оазис» на Толстого — Рабкоровской, где, соседствуя с железнодорожным вокзалом и высотками, вот уже пять десятилетий с мыслью о неминуемом сносе ложатся спать и просыпаются люди.

Зажатый со всех сторон, окруженный высотными жилыми домами, железнодорожным вокзалом и прочими городскими «атрибутами», этот зеленый островок со старыми разлапистыми деревьями и разросшимися кустами сохранился здесь, кажется, по нелепой случайности или чьему-то недосмотру. Ну как в городе, претендующем на звание мегаполиса, в самом центре могут быть покосившиеся, чуть не лежащие на земле заборы и такие же кривые хаты?

Живя в своеобразной урбанистической «ловушке», где, куда ни посмотри — только транспорт, движение и прогресс, люди будто остались в прошлом, в том прошлом, где в частных домах нет места горячей воде, канализации, а в отдельных случаях и газовым трубам. Здесь, в транспортном центре города, время замерло. Картину запустения и уныния оживляют лишь дорогие иномарки, которые их хозяева паркуют перед прохудившимися домами на время решения своих вопросов. От такого резкого контраста общая картина кажется еще более нереальной.

За редким исключением частная застройка здесь неказистая. Уповая на предстоящие когда-нибудь снос и выселение, хозяева по большей части забросили свои участки, перестали ухаживать за домами. И если постройки, выходящие к вокзалу, еще имеют приличный вид, то прогулка вглубь улицы Рабкоровской напоминает путешествие в заброшенную деревню, где старики доживают свой век.

Светлана Александровна заглянула в бывший когда-то родным дом буквально на несколько минут: проверить, все ли в порядке, забрать кое-какие вещи. В невысокий деревянный дом в столице женщина переехала в 1960 году. Тогда, говорит она, место это не было центральным, а железнодорожный вокзал, по сравнению с нынешним, выглядел чисто символическим. С тех далеких времен пенсионерке больше всего запомнился высокий пешеходный мост, специально построенный над железнодорожными путями. Позже его разобрали, и на смену пешим прогулкам вверх пришли пешие прогулки вниз — рабочие построили подземные переходы с выходами на перрон.

В собственном доме женщина уже давно не живет: как вышла на пенсию, уехала «в район», оставив все лучшее детям. По ее словам, соседство с вокзалом и непрестанный транспортный поток молодым не мешает: «Когда все время на работе, этого не замечаешь». Светлана Александровна рассказывает, что, по ее подсчетам, уже осенью все дома снесут и сровняют с землей.

Хозяйство здесь, понятное дело, никто не держит, причем уже давно. По двору бегают лишь два кота. Им, видимо, не найдется места в панельках, в которые недавно переехали хозяева частного сектора: в качестве компенсации за потерянное жилье в центре столицы дети Светланы Александровны и ее ближайшие соседи уже получили в собственность квартиры в многоэтажках — кто попал в Каменную Горку, кто в Курасовщину. Рассуждать, жалко ли покидать родной дом, осознавая, что его снесут, а «деревенской» улицы Рабкоровской, которая существовала десятки лет, больше не будет, женщина не берется: постановление под снос есть и точка.

А вот жительница дома номер 5 одновременно по улице Толстого и Рабкоровской, Людмила Иосифовна, пока никуда не переезжает, хотя о предстоящем сносе домов наслышана и ждет его. 73-летняя женщина живет на втором этаже большого, когда-то добротного дома, который сейчас своим видом олицетворяет максимальное безразличие и безалаберное отношение хозяев. Глядя на этот деревянный дом, построенный с размахом и душой, понимаешь, что он задумывался как родовое гнездо, где будет жить большая семья, не жалеющая сил, чтобы поддерживать его в хорошем состоянии.

В действительности же вышло совсем по-другому: по словам Людмилы Иосифовны, здесь живут аж 6 семей — чужие друг другу люди, которых ничего между собой и с домом не связывает. Пенсионерка рассказала, что этот просторный и добротный дом построил директор политехнического института, но пожить в нем ему так и не удалось — изъяли. После этого 6 семей получили свой угол в чужом жилье и родовое гнездо превратилось в пошлую коммуналку, где никто ни за что не отвечает.

Удивительно, но при таком количестве хозяев во дворе полная бесхозяйственность, да и внешний вид самого дома оставляет желать лучшего — облупившаяся краска, начинающие гнить доски. Одним словом — запущенность.

Людмила Иосифовна живет здесь с 1964 года — переехала, обменяв свою квартирку на Декабристов, полученную от молочного завода, на комнату-скворечник под самой крышей, где до сделки жила дочка белорусского поэта и писателя Михася Чарота. Пенсионерка помнит времена, когда на месте нынешнего вокзала был заросший пустырь, помнит, как сносили соседние частные дома, а вместо них строили высотки, для которых, упорно обходя частный сектор, прокладывали коммуникации. Так и остались «аборигены на зеленом острове» без канализации и горячей воды.

Не стерлось из памяти и событие, взбудоражившее ее в середине шестидесятых: женщина на некоторое время уехала к брату в Магадан, не успела обустроиться, как получила от матери письмо: срочно возвращайся, твой дом собираются сносить, надо оформлять документы. С тех пор прошло практически 50 лет, а дом и ныне там.

Раньше Людмила Иосифовна «держала хозяйство» — были у нее козы и куры, огород. Сейчас все вокруг застроили — не до живности, а на грядках ничего не растет, потому как деревья большие и тень не дает пробиться рассаде. Впрочем, бурьян, выросший во дворе почти по пояс, свидетельствует об обратном.

Женщина говорит, что, несмотря на «нехорошее» соседство с вокзалом, проблем никогда не было — всегда жили тихо и мирно, никто не порывался без приглашения зайти в дом. И даже «лихие» 90-е обошли стороной этот уголок Минска. С постоянным потоком транспорта и шумом жильцы уже свыклись, да и разросшиеся деревья немного приглушают звуки уличной суеты.

Странно, но территория вокруг дома — небольшой клочок земли, поросший крапивой, лебедой и сотней других сорняков — строго поделена между жильцами. «Там уже не моя земля, — говорит, неопределенно указывая рукой в сторону, пенсионерка. — А вот поваленное дерево мое». Не зная наверняка тонкостей местной «геодезии», понять, где заканчивается один участок и начинается другой, невозможно — и там и там бурьян одинаковый.

Конечно, неухоженность участка можно списать на предстоящие глобальные перемены и переезд. Но, стоя на земле, ставшей скользкой и вонючей от неимоверного количества упавших и перегнивших груш-яблок-слив, почему-то не покидает ощущение: не случись вдруг эпохального сноса, это дерево будет так же лежать на своем месте, а крапива так же бесконечно вытягиваться, даже если мы снова навестим этот дом года через два. И надоедливые мошки, расплодившиеся за лето на таком «богатстве», тоже никуда не денутся.

Впрочем, по сравнению с той частью дома и участка, которые выходят на улицу Толстого, «Рабкоровская» часть выглядит более или менее приличной: подстриженная трава, прибранный двор. Но вот само строение — одинаковое со всех сторон. Получается, что дом, объединивший под одной крышей 6 семей, 6 фамилий и разных судеб, никому по-настоящему не нужен: хоть как-то подправить и облагородить его никто из живущих там долгое время так и не решился.

Впрочем, уже совсем скоро этот квартал обещают преобразить до неузнаваемости: на месте разваливающихся домов построят еще один торгово-развлекательный комплекс под громким названием «Минск Сити Молл». Инвестор с Кипра берется реализовать до 2017 года масштабный проект: общая площадь комплекса — около 10 000 кв. м. Первый этаж займут супермаркет, пункт общественного питания и магазин электротехники. На втором разместятся торговая зона, ресторан, кинотеатр и места общественного пользования. В составе объекта предусмотрен многоуровневый паркинг.