«У меня есть дела поважнее. Я зарабатываю на хлеб»

Ольге — 26. Она ни разу в жизни не голосовала за Лукашенко. Как, впрочем, и за его соперников. Не интересуется политикой, работает с утра до ночи, мечтает о семье. В рамках проекта «Жизнь (не)обыкновенного белоруса» «Салідарнасць» побывала в гостях у молодого архитектора Ольги Кабушевой.

На кухне съемной квартиры мы говорили о том, что такое «поколение ПОХ», где лучше искать жениха, как найти работу в Минске, и чего боится ее бабушка.

Оля живет в «двушке» недалеко от метро. Арендуют вместе с подругой — так дешевле. Девушка приехала в Минск из Могилева около двух лет назад.

— В родном городе мне было скучно. Помню, приехали в столицу с друзьями, покатались на каруселях в парке, погуляли по городу. И я поняла: хочу здесь жить! — рассказывает Ольга. — В Могилеве никогда ничего не достать. У нас там десять пар одинаковых туфель по всему городу, одни и те же вещи в магазинах. В Минске у меня глаза разбегались — такой выбор…

К этому моменту у Оли был диплом архитектурно-строительного колледжа и опыт работы в нескольких компаниях. Любопытно, что распределение чудесным образом не касалось выпускников колледжа. И когда Ольга пришла устраиваться на работу в крупную проектную организацию, директор сказал ей: «Куда ты с таким образованием сунешься? Ты со своим дипломом можешь у нас максимум дворы мести!».

— Меня так это задело! Я четыре года училась, чтобы такое услышать?! — возмущается Оля. — Забавно, но потом он принял на работу мою однокурсницу, за которую кто-то попросил.

Так выпускница архитектурного колледжа стала санитаркой в больнице.

— Я даже немного этим горжусь, — делится Оля. — Поварившись в этой кухне, поняла: не такая уж плохая наша медицина. Просто у нас все ходят и хором жалуются: плохие врачи, длинные очереди... Я ни разу не слышала людей, которые бы хвалили больницу и медработников! В отделении неврологии, где я работала, не встречала врачей, которые вымогали деньги у больных или не оказывали помощь. Психологически там было тяжело. В палатах — бабушки с пролежнями, к которым никто не приходит… Зарплаты у медсестер смешные. А так, коллектив был хороший, все добрые.

У белорусов вошло в привычку ругать врачей. Но медики не виноваты, что запись на УЗИ на три месяца вперед. Это не врач плохой, а аппарат всего один на поликлинику.

Санитарка с дипломом архитектора не прекращала поиск работы по специальности. Наконец, ей повезло.

— Меня взяли в шарашкину контору на Гомельском шоссе. Когда я пришла, структура уже разваливалась. Такое часто практикуют: при большой строительной фирме открывают маленький отдел. Люди думают: купил три принтера и компьютеры и все заработает. Я считаю, людьми нужно руководить правильно, а мало кто это умеет, поэтому эти конторы разваливаются.

Для Оли большой удачей было устроиться в архитектурно-реставрационную фирму. За три года она набралась опыта: научилась «рисовать магазины» с закрытыми глазами и делать проекты подлежащих восстановлению старинных зданий, от которых осталась одна стена:

— В Могилеве наша фирма занималась реставрацией зданий по улице Ленинской. У нас ее «малым Арбатом» называют. Брусчатка, старинные домики XVIII-XIX веков.

Олина бабушка разволновалась, когда внучка сообщила, что собирается покорять столицу. После смерти мамы Оля жила с ней.

— До переезда я поступила в университет в Могилеве на строительный факультет. За учебу помогает платить бабушка. Семестр стоит 1,3 млн. Хотя изначально по договору столько стоил год. Бабушка хватается за голову. Она уже ничего не ест! Я приезжаю, у нее пустой холодильник. Одни закатки стоят. Спрашиваю: «Бабушка, что ты кушаешь?». «Отстань, у меня все нормально!», — слышу в ответ. Она получает пенсию, платит за коммунальные и оставляет себе тысяч сто с лишним на хлеб, молоко и колбасу второго сорта — этот серо-коричневый ужас. Остальные деньги откладывает «на смерть» и мою учебу. Правда, деньги «на смерть» ушли не по назначению. Их вытянули моя учеба и пуховик. Когда мне не в чем было ходить, бабушка подарила мне деньги на курточку.

Без регистрации Олю брать на работу в Минске не хотели.

— Составляли протеже в государственную организацию, чтобы меня взяли на зарплату 900 тысяч. И при этом работодатель хотел, чтобы у меня было высшее образование. Думаю: вы такие наивные, кто за такие деньги пойдет после университета да еще с опытом? — рассуждает Ольга.

Через месяц она нашла работу, но надолго там не задержалась. Сейчас Оля — архитектор в частной компании.

До марта ее зарплата составляла 1,4 миллиона, теперь — 2. Через два дня после получки деньги заканчиваются. Их хватает на оплату аренды, коммунальных и кредита, который Оля брала на ремонт старой бабушкиной хрущевки.

— Приходится брать подработки. Днем в офисе, вечером — дома работаю. Звонят друзья, приглашают в кафе или в кино, а ты не можешь: объект горит. Потенциальным клиентам Ольгу рекомендуют знакомые. Разумеется, не бесплатно. Оля со смехом рассказывает, что в Могилеве предприниматели не знают, что за протежирование полагается откат. Богачей среди ее клиентов нет: они идут в частные компании.

— Ко мне обращаются, в основном, те, у кого роллеты на рынке. У них денег не так много, но на средненький домик хватит. Говорят, в Беларуси много богатых людей… Но я их, правда, не видела, — хохочет моя собеседница.

— Я думала, архитекторы прилично зарабатывают…

— О зарплате архитекторов у нас судят по доходам тех, кто именует себя дизайнерами. На своем опыте я сталкивалась с примерами, когда эти люди, иногда даже с художественным образованием, приходят перед архитектором и предлагают снести несущие стены. Как ни странно, к ним прислушиваются. Я удивляюсь, как эти дома стоят, почему не слышно, чтобы они рушились. Еще видела, как они, выполняя заказ по интерьеру квартиры, вопреки правилам, смешивают стили, преподнося это клиенту как эклектику. На самом деле получается винегрет. Тем не менее, дизайнер зарабатывает до 50 долларов за квадратный метр. Архитектору за ту же работу заплатят 5 долларов.

Я не жалею, что переехала в Минск. В этой компании я набралась опыта, о котором в Могилеве могла только мечтать. Мой руководитель много значимых объектов в Беларуси сделал, проектировал станции метро, здание железнодорожного вокзала.

Я же занимаюсь в основном реконструкцией, модернизацией и собрать портфолио из красивых картинок не смогу.

— Оля, как кризис повлиял на твои расходы и стиль жизни?

— Мне кажется, в кризис многие белорусы перешли на курицу. Не исключено, что мы скоро закукарекаем. (Улыбается).

Чтобы сэкономить, я активно зависаю на сайтах, которые предлагают бонусы, скидки, акции. К парикмахеру хожу в Могилеве. Тысяч двадцать отдала в последний раз. Не думаю, что в Минске есть такие цены.

С наступлением кризиса в нашем доме перестали появляться цветы. Не дарят ни мне, ни подруге.

Вспомнила, как в Москве у меня спрашивали: «Это правда, что в Беларуси все поля картошкой засажены, и людям так плохо жить, что просто пипец?».

Я сказала, что хотя нас считают бульбашами, в «Макдоналдсах» у нас кормят польской картошкой, а в стране еще не наступил край. Да, все подорожало в три раза, но пока жить можно. Если моя бабушка на пенсии умудряется собирать деньги… Просто теперь надо пахать в три раза больше, говорит мой знакомый журналист.

— Тебя, молодую девушку, устраивает работать с утра до ночи?

— Конечно, нет. Недавно с подругой говорили о том, что надо уезжать из страны. Многие мои знакомые переехали в Россию. Бывает, звонишь кому-нибудь, а мобильный недоступен. Выясняется позже, что отличный молодой специалист уехал.

Москвичи, узнав, какая у меня зарплата, удивлялись, что я здесь еще делаю. У них на эти деньги можно один вечер в кафе посидеть. Меня пока держат бабушка и университет.

— Оля, у тебя бывает такое ощущение, что настоящая жизнь проходит мимо?

— Я не могу сказать, что все у меня так плохо и бессмысленно. Но это какое-то чудовищное однообразие. Мне не совсем понятен смысл существования. Для того, чтобы родить ребенка, который будет точно так же, как и ты, работать за еду? Бабушка моя считает, что смысл в том, чтобы жить и работать за идею. Она не знает, кому и зачем, но уверена: так надо. Надо терпеть.

— Как думаешь, почему мы так живем?

— В плане политики я полный ноль. У меня спрашивают: «Ты на работе? А почему ты не там?» — «А где – там?» — «Как где? На Площади!».

Я люблю, чтобы все было рационально. Ну, не так, чтоб живем абы как, никто нас не трогает, и все в порядке. Нет. Просто все должно делаться для чего-то. Я даже на велосипед боялась садиться, потому что я не умею тормозить. Дико боюсь боли, упасть, пораниться.

Идти на ту же Площадь… Ты можешь случайно мимо проходить и по голове получить. А зачем мне это надо? Я знаю, что меня могут отчислить из института, куда с таким трудом поступила.

— Но ты же учишься на платном.

— Ну и что.

— Я слышала, что отчисляют бюджетников.

— Я не удивлюсь, если так произойдет.

— Ты следишь за политическими событиями?

— Я глубоко убеждена, что один мой голос все равно ничего не изменит. Знаю, это звучит банально, и людей это злит. Если каждый так посчитает, вся страна не пойдет на выборы. Я ни разу в жизни не голосовала.

Общаюсь с заказчиками, в какой-то степени власть имущими, и понимаю, что нет смысла участвовать в выборах. Все равно за нас все решено, как мне кажется.

Бабушка говорит: «Нельзя так, за тобой же наблюдают, заметят, что ты никогда не ходишь на выборы — вдруг возьмут и уволят». Она все время всего боится.

— Писатель и блогер Сергей Балахонов недавно высказался, что было бы у него время и вдохновение, написал бы он статью под названием «Поколение ПОХ». Кого бы ты к нему отнесла?

— Думаю, тех, кому двадцать и чуть старше. Они приближаются к образу американцев, высмеянных Задорновым. Люди элементарных вещей не знают и считают, что говорить на московский манер: акать, чокать — это модно. Беременным редко места уступают в транспорте. Однажды видела, как пьяный урод прицепился к девушке на улице. Ни один мужчина не заступился!

…У меня здесь нет ни мамы, ни папы, и я знаю, что если я потеряю работу, никто не будет меня содержать. Поэтому я не ходила на «молчаливые» акции. Неизвестно, чем бы это для меня закончилось. Не хочу, чтобы моя бабушка заработала инфаркт, если я неизвестно куда попаду.

С моей знакомой — аполитичным человеком — летом произошел случай. Она спешила с одной работы на другую. О том, что по средам в центре Минска происходит какое-то движение, не знала. Телевизор она не смотрит, в Интернете новостей не читает. К ней подбежали милиционеры, схватили под руки. А потом глянули: «Да ну, бабка какая-то. Кинь ее!». После этой истории она начала следить за новостями, нас по этому поводу дергает. Но в этом плане я — «поколение ПОХ». Я пока наблюдаю. У меня есть дела поважнее. Я зарабатываю на хлеб. Да еще бы детей родить и мужа найти.

— Где же при такой занятости, как у тебя, жениха искать?

— Одна моя подруга сидит на «Мамбе» (mamba.ru — сайт знакомств – прим. ред.). Она меня просветила: «Если тебе кто-то пишет под ником Вовчик, я даже не открываю сообщения, а если Василий — с ним стоит знакомиться. Если в анкете у парня четыре альбома — этот на одноразовую встречу рассчитывает, а если две фотографии, значит, человек с серьезными намерениями».

Лично я попробовала, но я не вижу там серьезных людей. Уверена, лучше всего знакомиться с молодыми людьми через знакомых, друзей, приятелей. Тебе хотя бы могут что-то о человеке рассказать.

Когда я знакомилась в сети, ехала на свидание, оставив подругам ссылку на страницу кавалера, назвав место встречи, номер машины. Если я не перезвоню через полчаса, значит, что-то случилось, предупреждала я девчонок.

Встретилась с двумя парнями, и ничем это не закончилось. Были хорошие мальчики, но любви с первого взгляда не происходило. Ее, наверное, и не бывает. Начинаешь общаться, узнаешь человека, и он тебе нравится или нет. Может, права моя тетя. Она предупредила: тебя с могилевской пропиской в Минске замуж не возьмут. Стоит написать парню в интернете, что я из Могилева, тут же переписка прекращается. Не хочется верить, что все такие. Просто мне пока не везет…

А вот бабушка считает, что я должна выйти замуж за первого, кто позовет. «Берут — иди». Я говорю: «А смысл?» — «В тридцать тебя вообще никто не возьмет».

Я росла в неполной семье. Мама одна меня воспитывала. И семья, дом, дети для меня — это самая главная мечта. С каждым годом все меньше верю, что она сбудется…

«Салідарнасць» продолжает проект «Жизнь (не)обыкновенного белоруса». Ждем ваших предложений и приглашений в гости на кухонные посиделки на gasetaby@gmail.com.