Три цитаты Лукашенко про смертность от коронавируса
Сопоставляем, что говорил президент Беларуси про летальные исходы от COVID-19 в разное время.
Никто от коронавируса в нашей стране не умрет. Я публично об этом заявляю.
Александр Лукашенко, 13.04.2020
Но вот что меня поразило — от отравления алкоголем умерли 482 человека. Самоубийств — 470. Уже почти 1 тысяча человек погибли от алкоголя и самоубийств. От ковида — 97. Вот и считайте… Я особо не парюсь по поводу выявленных коронавирусных больных
Александр Лукашенко, 3.05.2020
Все будут помнить, сколько погибло людей, поэтому главное, на что делаем упор, – спасение людей. И самая низкая смертность при таком объеме выявляемых – в Беларуси. Мы должны бороться за каждого человека, и мы умеем это делать.
Александр Лукашенко, 8.05.2020
Так «никто не умрет» или «от ковида – 97 уже на 3 мая» (за неделю, кстати, это число выросло почти в полтора раза)? «Особо не парюсь» или «мы должны бороться за каждого человека?»
Читайте также
Противоречивые, а порой и взаимоисключающие посылы давно стали фирменной чертой Лукашенко. Но всё же хотелось бы, чтобы хотя бы в вопросах жизни и смерти в буквальном смысле этого слова глава государства формулировал свою позицию однозначно.
Ведь тезис «никто от коронавируса в нашей стране не умрет» формирует у части слушателей ложное ощущение безопасности и влияет на их поведение. А заявление «особо не парюсь» вкупе с намеком на то, что количество летальных случаев от ковида незначительно по сравнению с другими причинами смерти, расслабляет некоторых чиновников, которые «должны бороться за каждого человека».
Оцените статью
1 2 3 4 5
Читайте еще
Доктор Мартов: Нет ничего хорошего в том, что сейчас все переболеют «омикроном»
Дмитриев: «Почему Минобразования не объявляет карантин? Что происходит?»
Как «уникальный путь» Беларуси по борьбе с COVID-19 привел к огромным очередям у поликлиник
Омикрон не отступает. В Европе смягчают локдаун, в России тормозят с вакцинацией, а в Беларуси продолжают «рисовать» статистику
Люди на улицах стоят в длинных очередях к терапевтам
Дети, заболевшие омикроном, попадают в больницы
Избранное
Сколько еще может прожить Путин. И стоит ли верить слухам о том, что он «дышит на ладан»
Гісторыя адной карыкатуры. Як Лукашэнку з аўтаматам намалявалі амаль трыццаць год таму
Ігар Сігаў: «Я тут ніхто, а там быў хтосьці… Гэта няпраўда. Тут я, насамрэч, па-першае — чалавек»
Фейкомет и генератор инфошума. Почему «предвыборная кампания» Лукашенко – это кровь из глаз
Ольга Шпарага: «Лукашенко использует женщин по полной программе. Он пользуется их уязвимым положением»
Александр Фруман: «Подземный комплекс Хезболлы меня поразил. Это настоящие инженерные сооружения, которые, очевидно, делали годами»