Сергей Овчинников: «Супруга прикрывала интимные места моим портретом»

Знаменитый в недавнем прошлом футбольный вратарь Сергей Овчинников по праву считался одним из самых ярких, в чем-то даже эпатажных спортсменов России. Он никогда не боялся показаться неполиткорректным и говорил то, что думал, чем нередко вызывал у окружающих ощущения, близкие к шоковым. В интервью Овчинников дал понять, что не собирается оставаться на задворках футбольной жизни и еще способен преподнести не одну сенсацию.

— Сергей, бутсы на гвоздь повесили окончательно?

— А я никому не говорил, что заканчиваю карьеру! Сейчас я на диете. Форму поддерживаю. Может, и вернусь на поляну. В следующем сезоне. Главное, чтобы нашлись люди, которые хотят пригласить вратаря Овчинникова. А я готов играть хоть в первой лиге. И даже не первым номером. Могу просто подсказывать молодым вратарям. Быть дядькой-наставником. Так что не пишите, что Босс ушел из футбола.

— Вы вообще любите эпатировать публику?

— Ну да. Я эпатажный человек. Но не осознанно эпатажный, а на каком-то подсознательном уровне. Вообще в нашей стране все, кто говорит, что думает, считаются эпатажными. А те, кто говорит, как надо, — разумными, основательными людьми.

— Вашу самую эпатажную фразу помнит вся страна. В интервью вы заявили: «Больше всего на свете я не люблю хлебные крошки на столе и московский «Спартак». Было такое?

— Да! Я сам придумал эту фразу! Здорово было сказано. Все действительно запомнили. Я ведь воспитывался в динамовской футбольной школе. А «Спартак» для нас был словно красной тряпкой для быка. Не любил я «Спартак». Хочу подчеркнуть: у меня были хорошие отношения со спартаковскими игроками. И болельщиков «Спартака» я уважаю. Но для меня обыграть «Спартак» всегда было делом чести. А хлебные крошки на столе… Тоже не люблю. Вот так.

— В в вашей биографии был случай, когда вы непринужденно снялись в видеоклипе группы «Рефлекс». И удачно!

— Димка Булыкин позвонил. Приезжай, говорит. Вратарь нужен. Ну, я еще Заура Хапова (в прошлом голкипер «Локомотива». — Авт.) захватил, и мы поехали. Но мы только для массовки были. Самым гламурным персонажем был Дима. Я, кстати, за съемки ни копейки не получил.

— Сам Булыкин в интервью заявлял, что за съемки и рекламу получает хорошие гонорары.

— Димка такой человек, что… Когда слушаете его рассказы, то делите все пополам. Хотя, возможно, он на этом и зарабатывает.

— Кстати, о заработках. У вас есть строительный бизнес. Как вы говорите, «для поддержания штанов».

— В Риге. У моей супруги Инги латвийское гражданство. Я вкладываю деньги, жена занимается оперативным руководством.

— За кем последнее слово?

— За мной, конечно. Правда, в компании есть аналитический отдел. Поэтому до конфликтов или недопонимания у нас с женой не доходит.

— Перед чемпионатом Европы 2004 года Инга предложила женам наших футболистов сняться для одного журнала в стиле «ню». Как вы к этому отнеслись?

— Во-первых, это была не совсем ее идея. Во-вторых, она прикрывала интимные места моим большим портретом. В-третьих, я не могу запретить своей супруге фотографироваться в стиле «ню». И главное — получилась хорошая съемка. Другое дело, что раздавались голоса: зачем, мол, это было нужно? Но этих людей и никто не спрашивал. Фотографии потом попали на страницы западных журналов.

— По слухам, многие игроки сборной звонили в фотостудию и интересовались, нет ли на съемке мужчин.

— Это глупость. Если ты не доверяешь своей жене, зачем ты с ней живешь? А если доверяешь, то не о чем беспокоиться. По крайней мере, я в тот день в студию не звонил. И никто не звонил, думаю. Так просто кто-то байку придумал.

— Вы обеспеченный человек. Что для вас значат деньги?

— Как-то так получалось, что я в них никогда не нуждался. Спокойно отношусь к деньгам. Моя мама работала начальником в так называемом «почтовом ящике». Отец был одним из лучших автослесарей в Советском Союзе. Ремонтировал машины Аллы Пугачевой, других знаменитостей. Зашибал по тем временам большие деньги. В общем, я благодарен своим родителям за счастливое детство. А потом и я стал зарабатывать неплохо.

— И бабушка у вас работала в бухгалтерии «Динамо»...

— Да. Она мне и сказала: «Каким видом спорта хочешь заниматься? Выбирай!» Я выбрал футбол.

— Вы встали в «рамку», хотя фигура у вас была совсем не вратарской.

— Правда. Только она и сейчас не вратарская. И что? Сказал уже — сижу на диете.

— По вашим словам, все вратари — немного мазохисты. Так?

— Давно я это говорил. Так оно и есть. Падать ведь больно. Особенно неприятно в грязь или на «лысом» газоне.

— Самый экстремальный матч в вашей карьере?

— Год не помню. Помню, что «Уралмаш» из Екатеринбурга вылетал в первую лигу. Конец сезона, все уже ясно. Ребят из Свердловска было уже не спасти, да и «Локомотиву» выше не подняться. А на дворе, как сейчас помню, минус 24 градуса. Какой там футбол! Жуть!

Как судья разрешил игру — до сих пор загадка. В первый и последний раз в жизни мне было реально все равно, как сыграет команда. И соперники, судя по взглядам, думали, как побыстрее оказаться в раздевалке, выпить горячего чая и принять душ.

Но как-то отыграли девяносто минут. А на поле лед был. Если говорить образно, можно было смело выпускать Николая Дуракова или Валерия Маслова с Сергеем Ломановым (выдающиеся игроки в русский хоккей. — Авт.).

— Недавно вы открыли блог в Интернете, хотя подчеркиваете, что с компьютером на «вы». И вообще к Паутине относитесь настороженно, считая, что она может быть «рассадником зла и социальных конфликтов».

— Да, жена с компьютером на «ты», а я, увы, на «вы». Но ничего, мне помогают. Да я и сам часто захожу на свой блог, чтобы увидеть, как там и что. Осваиваю технику потихоньку.

— На блоге вы пишете о разном. Но вот что интересно узнать из первых уст. Свой последний официальный матч вы провели против «Москвы» на Восточной улице. Получили красную карточку за агрессивные действия в адрес судейской бригады. Сейчас не жалеете о случившемся?

— Да все здорово было! Так и нужно! Да если бы в команде было бы еще десять таких же неравнодушных игроков!..

Нет, о своем поступке не жалею. Что произошло? Мяч не ушел на угловой. Я это видел. Но боковой судья указал на угловой флажок. Я как капитан команды обратил внимание на этот факт. Тут ко мне подбежал главный судья Игорь Захаров, которой вообще не видел эпизода, и показал желтую карточку. Она стала четвертой, и следующий матч я автоматически пропускал.

Вот я и «завелся». Считаю, что Захаров должен был знать, что это четвертый «горчичник». Словом, меня понесло, и было то, что было.

— А потом, после игры, вы едва не накинулись на журналиста…

— Не совсем так. Он меня спросил: «Почему сорвали капитанскую повязку?» А я ее не срывал. Просто все как-то неудачно получилось в конце, когда я уходил с поля на взводе.

Я не хотел отвечать на этот вопрос, но журналист задал его во второй раз. Тогда я предложил ему замолчать. А он раздул из этого инцидента настоящую шумиху. Хотел сделать себе имя. Пусть он бы написал о моем поведении на поле. Но потом… В общем, эту историю не хочется вспоминать.

— И об этом поступке не жалеете?

— Я вообще ни о чем не жалею. В моей жизни, наверное, были ошибки, но грандиозных промахов не было. Не могу припомнить.

— Сергей, напоследок расскажите, как появилось прозвище Босс?

— Еще в детстве товарищ по команде назвал, вот и прилипло, приклеилось. Ничего обидного в нем нет.

— Овчинниковым в футболе вообще везет на прозвища.

— Ага. У меня прозвище Босс. У известного тренера Валерия Овчинникова — Борман. А был еще в «Локомотиве» мой тезка и однофамилец, так его прозвали Боссиком.

— А вас как сейчас называют?

— Чаще Сергеем Ивановичем, Боссом — только старые знакомые. Но я не возражаю, когда зовут просто Сергеем. Но чтобы только без панибратства. Никто же не называет Юрия Семина Семой или Сэмом. Вот и я привыкаю к имени-отчеству.