«Роковое искушение»

В прокате ремейк фильма с Клинтом Иствудом, который режиссер София Коппола превратила в тихий и остроумный феминистский шедевр. Помогли ей в этом Колин Фаррелл, Николь Кидман и Кирстен Данст.

Где-то в луизианском лесу во время Гражданской войны истекал кровью офицер армии северян капрал Джон Макберни (Колин Фаррелл). В таком плачевном состоянии его нашла вышедшая по грибы воспитанница близлежащего пансиона для девочек, опираясь на плечо которой Макберни доковылял до величественного особняка, где всем заправляли мисс Марта (Николь Кидман) и застегнутая на все пуговицы воспитательница мисс Эдвина (Кирстен Данст). Благочестивые дамы решили не сдавать врага родным конфедератам, а для начала выходить и залечить раны, дабы Джон не скончался уже в плену.

Впрочем, вскоре оказалось, что спасение обманчиво – противостоять стремительному пробуждению впавшей в летаргию сексуальности для простого солдата оказалось задачей куда более сложной, чем прорыв за линию вражеского фронта.

«Обманутый» — именно так по-русски назывался фильм Дона Сигела 1971 года, в котором Клинт Иствуд и дамы разыгрывали описанный выше сюжет. Картина осталась несколько в тени сделанного тем же тандемом в том же году «Грязного Гарри», но дело тут не столько в увесистости классического боевика про злого копа, сколько в локальности «Обманутого». Это очень американская история, сделанная на болезненном материале и при этом поданная в формате злобного сатирического триллера, где звезда спагетти-вестернов и большая белая надежда Америки играет примерно в регистре Шарон Стоун времен «Основного инстинкта».

В общем, когда София Коппола заявила о намерении сделать ремейк этой картины (идентичное название русские прокатчики поменяли весьма удачно), выглядело это странно, но крайне интригующе. Тем занимательнее результат, благодаря которому Коппола удостоилась режиссерского приза в Каннах-2017.

Прежде всего, несмотря на прозрачность сюжета, смотреть «Роковое искушение» весьма увлекательно — вне зависимости от знакомства с оригиналом.

Во-первых, это красиво – постановщица и оператор Филипп Ле Сурд поместили героев в мир готической сказки, в которой стволы деревьев и колонны пансиона уходят куда-то в туманные выси, скрывающие происходящее от посторонних взглядов. Пространство какой-то очень мягкой, но настойчивой изоляции – полноценный персонаж фильма, диктующий в конечном счете мотивации героев, а вернее, будем честны, героинь. С другой стороны, зрители, знакомые с оригиналом, с самого начала начинают подозревать неладное.

Коппола никогда не была замечена в какой-либо избыточности и, получив в руки почти классический материал, по привычке занялась вычитанием.

Здесь нет поцелуя Макберни и его малолетней спасительницы, нет черной служанки — важной для второго плана в старом фильме, нет, в конце концов, вообще никакой эротики, роль которой, впрочем, успешно выполняют мелькающие из-под платьев ключицы и лодыжки. Софию уже успели обвинить в уступках и трусости, хотя, отсекая контекст, Коппола просто сделала историю более универсальной.

В интервью она говорит, что снимала феминистский фильм, но весь вопрос в том, как правильно понять это заявления. Коппола из тех режиссеров, которые в принципе не имеют потребности в прямых высказываниях.

Каждый ее фильм, начиная с «Девственниц-самоубийц», ускользал, рассеивался, как осевший за ночь на траву туман.

С «Роковым влечением» та же история: обвинения критиков в муже- и женоненавистничестве звучат одинаково смешно. Устранив ненужные детали и лишив героев сатирических масок, Коппола превратила шарж в драму, показала, как хорошие люди устраивают на пустом месте трагедию, к которой приводит не личная подлость, а общий, обусловленный обстоятельствами зажим. Фильм Сигела был про то, что человек человеку волк, а если один из них еще и волчица — тем хуже.

Картина Копполы — про дьявола в мелочах, из которых при должном попустительстве складывается система. Забавно: режиссера уже успели обвинить последовательно в муже- и женоненавистничестве, а это значит, что все сделано правильно. В конце концов, это, повторимся, довольно смешное и очень красивое кино. Если и есть что-то общее в фильмах Копполы, то это именно это удивительное чутье на красоту — румянец на щеках Николь Кидман, разлетевшиеся с блузки Кирстен Данст пуговицы, шепот, робкое дыханье, отблески ружья.