«После пятидневной войны союзное государство с Беларусью перестало существовать»

Год, прошедший после пятидневной кавказской войны, показал, как мало выиграла Россия от этой победы и как много проиграла. Оценить результаты войны с Грузией, на первый взгляд, совсем не сложно. Надо просто сравнить их с теми задачами, которые ставились накануне ее начала. Но в том-то и дело, что цели, которые тогда хотело достичь российское руководство, по большей части не из тех, что произносятся вслух.

Официально и тогда и теперь эта война преподносится как спонтанный и даже вынужденный акт, продиктованный необходимостью спасти жителей Южной Осетии (они же граждане РФ), а также российских военных-миротворцев. Перенос боевых операций на территорию собственно Грузии и последующее признание Южной Осетии и Абхазии в качестве независимых государств в эту схему вписываются уже с трудом, приоткрывая намерения более широкие. Как то: преподать урок внешнему миру и особенно Америке – пусть видят, что с Москвой шутки плохи; приструнить СНГ, показав, что с работы можно уволить не только губернаторов, но и проштрафившихся президентов сопредельных стран; и последнее по счету, но не по важности – сплотить собственных граждан в едином порыве энтузиазма, а также презрения ко всей совокупности внешних врагов.

В части, касающейся чувств народа, эти задачи на короткое время были решены, и даже сейчас подавляющее большинство россиян (71% против 11%) считают, что «Россия поступила правильно, приняв участие в этом вооруженном конфликте» (опрос фонда «Общественное мнение»).

Пятидневная война, скажем мягко, не укрепила российский престиж на Западе. При всем разнообразии оттенков мнений внутри себя ни Евросоюз, ни Соединенные Штаты не согласились перенести «доктрину Брежнева» в XXI век и признать соседние с Россией земли сферой влияния Москвы.

Наивные расчеты на раскол внутри Европы и на поворот линии Вашингтона после смены там президента не оправдались. Да и не могли оправдаться. Чтобы великие экономические и военные державы отказались от своих базовых интересов, нужно предъявить им гораздо больше силы и решимости, чем имеется в распоряжении официальной Москвы. Она предъявила им, скорее, свои намерения. И эти намерения запечатлелись у них в умах куда более глубоко, чем они показывают.

Но даже и сделанных ими жестов оказалось достаточно, чтобы проект, деликатно называемый «десуверенизацией Грузии», так и остался проектом, а Саакашвили, в котором наши руководящие лица искренне, а пропаганда – повинуясь служебному долгу, видят злодея сказочных масштабов, по-прежнему сидел в президентском кресле. В качестве компенсации за это как раз и состоялось признание государственного статуса отпавших от Грузии анклавов. Но это решение тут же сделалось ловушкой для российской внешней политики, заставив ее вести унизительную и безнадежную кампанию за то, чтобы их признал еще хоть кто-нибудь.

Попытки вовлечь в число этих немногих хотя бы Минск сделали уламывание Лукашенко чуть ли не главной темой российско-белорусских отношений. Результат получился обратный, и это тоже понятно. После пятидневной войны не только союзное государство с Беларусью, но и прочие эфемерные постсоветские структуры перестали существовать даже виртуально.

Лишь в уполовиненном составе удается теперь собрать лидеров СНГ, не работает ЕврАзЭС, почти фантастичен Таможенный союз, распадается, не успев возникнуть, ОДКБ, на которую Москва в последнее время делала главную ставку. Протесты ташкентского союзника против размещения союзного российского батальона в союзной Киргизии и уклонение союзной Беларуси от председательства в ОДКБ обнажают весь абсурд этого «анти-НАТО», члены которого боятся главного своего партнера больше, чем потенциальных врагов.

Отказ России от принципа уважения территориальной целостности перепугал все постсоветские государства независимо от их режимов. За прошедший год почти все они предприняли какие-то страховочные действия, ища гарантий для себя на Западе, на Востоке или и там, и там, и, видимо, этот процесс необратим.

То, что игра будет безвыигрышной для всех участников, не только для побежденных, но и для победителей, можно было догадаться заранее. Догадаться не смогли или не захотели. Хватит ли полученных уроков, чтобы не повторять пройденное? Сводки, приходящие с Кавказа, говорят, что может и не хватить.