«Почему у Дорофеевой есть свой театр, а я не могу открыть школу?»

В рамках проекта «Жизнь (не)обыкновенного белоруса» корреспондент «Салідарнасці» побывала в Бресте в гостях у известного ювелира Николая Кузьмича. Мастер, возродивший крест Ефросиньи Полоцкой, понятия не имеет, сколько нужно платить по «жировке», зато точно знает: кризис заставил его работать с утра до ночи.

Дорогу в Брест скрасили разбитные гастрабайтеры, возвращавшиеся из Нарьян-Мара домой на рождественские каникулы. Мои попутчики — строители — полжизни провели на заработках, потому что в Беларуси, по их мнению, содержать семью нереально. Один из них с гордостью рассказывал, что привык к кочевой жизни со всесоюзной комсомольской стройки — БАМа.

…Таксист, который вёз меня на встречу, доверительно поведал, что самые богатые в городе люди работают на предприятии «Санта-Импэкс-Брест».

— Остальным приходится возить в Польшу бензин, солярку, сигареты, чтобы выжить в кризис. По версии другого таксиста, больше всех в Бресте зарабатывают швеи. «У них зарплаты по три миллиона!, — делился водитель.

Я же была уверена, что еду к одному из самых состоятельных людей города. И хотя дорога вела на окраину, готовилась увидеть брестскую «Рублевку». Каково же было мое удивление, когда машина остановилась возле подъезда обычной пятиэтажки. Оказалось, художник живет вовсе не в шикарном особняке.

Если Фаберже ассоциируется с Пасхальными яйцами, принесшими династии мастеров мировую известность, то его белорусский коллега художник Николай Кузьмич прославился работами в технике древне-византийской перегородчатой эмали.

— Ювелиры всегда считались людьми состоятельными… — осторожно начинаю разговор.

— Это неправда, — смеется собеседник, приглашая в дом. — Вы начитались плохих книжек. На Западе есть целые улицы ювелиров, там есть история этого искусства, династии художников. А у нас, вы, наверное, и не помните этого, в СССР работали быткомбинаты, которые делали ширпотреб. На каждого жителя Советского Союза была норма – по одному золотому кольцу. Золото было не купить! Об авторских работах и речи не шло. Бюджетная жизнь — бюджетные украшения. Так что сейчас вы живете в счастливое время: вам не нужно стоять в очереди за драгоценностями. Что до богатства — то сундука с золотом у меня нет. Я же не из династии ювелиров. И сейчас у нас арт-рынка нет, и ювелирного искусства тоже. Люди заказывают по каталогу бюджетные вещи, недорогие.

Эту брошь Николай Кузьмич собирается отвезти на выставку «Один грамм золота» в вильнюсскую галерею

— Кризис на себе почувствовали?

— Я пенсионер. Государство платит мне миллион двести тысяч. Как заслуженный деятель искусств получаю прибавку 80 тысяч рублей. Можно ли прожить на эти деньги? Разве что влачить жалкое существование. Мне же еще сына нужно выучить на платном.

У меня есть своя мастерская, где я работаю день и ночь. Доработался до предела — уже сил никаких нет. Но благодаря нашему дорогому государству я как предприниматель не могу нанять наемных работников, а создавать частое унитарное предприятие для меня – прямая дорога к банкротству. Там совершенно другая законодательная база и другие обороты нужны. Для сравнения: в России, Казахстане предприниматель может нанимать 15 человек. Те же россияне работают на совершенно другом оборудовании. Там бренды создаются.

Работая в древне-византийском искусстве, я мог бы создать хороший бренд и находить заказчиков по всему миру. Но кто к тебе поедет, когда ты неизвестен и не можешь нанять людей. Вот и получается, что я не ювелир, а несчастный ремесленник-пенсионер.

…Хотя все новые технологии в нашем деле — лазерные принтеры, электронные скульпторы — туфта. Еще электронных женщин придумали бы! Никакая электроника не заменит живых рук. Иногда я делаю настолько маленькие работы — 18-миллиметровый портрет, например. Там глазочек меньше, чем маковое зернышко!

— Что могло бы решить ваши проблемы?

— Не знаю... Переписка с администрацией президента результата не дала. Я попросил дать мне возможность создать собственную творческую мастерскую с сохранением статуса индивидуального предпринимателя. Мне ответили, что указом президента установлены общие правила предпринимательской деятельности, и я могу нанимать только членов семьи и близких родственников. «Государство заинтересовано в передаче и развитии вашего опыта, — говорилось в письме за подписью Всеволода Янчевского. — Для этого существуют соответствующие правовые формы, которые нет оснований изменять под конкретную ситуацию. Так как это создаст прецедент для аналогичного обращения представителей иных профессий». В общем, получил отписку.

В Вильнюсе мои коллеги в муниципальной галерее бесплатно обучают детей. За это администрация города сделала для них преференции — уменьшила плату за аренду, электроэнергию.

В Европе есть школы, традиции ювелирного искусства, а у нас люди думают, как выжить, как солярку в Польшу продать. Разве они могут уникальное колье создать? Откуда они возьмут сырье, если у нас невозможно купить драгоценные камни?

В нашей стране инициатива заморожена полностью. Вот в Крыму, в Феодосии, на каждом шагу пирожки с потрошками, с печеночкой — да с чем угодно. Торгуют на каждом шагу. Где наши пирожки? Вы зайдите на вокзал в Минске, пообедайте — дорого и невкусно. Интерьеры убогие, казенные — как расстрельные камеры. Кто мешает нам булочку с сосиской запечь на гриле и красиво завернуть в лист салата?

.… У Ирины Дорофеевой свой театр есть, а у меня нет возможности открыть свою школу.

У меня была мысль создать ювелирную палату при Нацбанке, например. Это было бы достояние страны…. Вы о кризисе спрашивали. Откровенно говоря, уезжать отсюда не хочется, и жить невозможно.

Жена Николая Татьяна приносит нам чай и присоединяется к разговору.

— Если честно, пока мы его не сильно почувствовали — кризис. Когда народ хватал соль-сахар-масло, мы не запасались впрок. Как услышала, что бензин снова подорожает, предложила мужу съездить на заправку. Николай отказался. Говорит, чем быстрее бензин будет стоить 9 000 за литр, тем лучше.

Я и сама раньше заходила в магазин и не обращала внимания, сколько стоит молоко, хлеб, творог, сметана — продукты, которые покупаешь каждый день. Хотя в роскоши мы не жили и не стремились к ней. Деньги на депозитах не хранили. Николаю Петровичу ничего не надо: у него есть любимая рубашка, и попробуй ее с него снять, и сменить на новую. Вся жизнь — в творчестве. Мой муж не думает о благах.

Жена Николая Кузьмича Татьяна готовится к приезду сына-студента

— На чем вас заставил экономить кризис?

До мая можно было отложить деньги — заплатить за учебу сыну, съездить к дочери в Латвию. Сейчас мы еще живем за счет старых запасов. Хотелось бы в квартире мебель поменять, сыну помочь с жильём. В общем, те же желания, что и у других людей.

…На перроне, запрыгивая в поезд «Брест-Санкт-Петербург», я услышала, как бабушки негромко предлагали спешащим пассажирам картошку с курочкой — с пылу с жару, и подумала, что не все у нас потеряно — в смысле с инициативой.

«Салідарнасць» продолжает проект «Жизнь (не)обыкновенного белоруса». Его гости — как известные, так и обычные люди — поделятся с читателями своими рецептами, как их семьи выживают в кризис. Ждем ваших предложений на gasetaby@gmail.com.