Петр Марцев: «Я потерял все деньги, но меня не упрекнешь, что я не сражался до конца»

Создатель «Белорусской деловой газеты» рассказал, почему власти закрыли «БДГ», на кого готов работать и какие существуют варианты смены власти.

«Пресловутый «первый миллион» был потрачен на газету»

– В начале 90-х вы были одной из самых заметных персон на медиарынке Беларуси. Это не только «Белорусская деловая газета», но и газета «Имя», другие издательские проекты. Как в Беларуси в то время становились «владельцами газет и пароходов»?

– В советское время я работал журналистом — в БелТА, в журнале «Парус», потом, в конце 80-х, в газете «Коммерсантъ». Как многим журналистам в то время, мне хотелось создать свою газету. Желание вполне логичное, поскольку в условиях цензуры никогда не получалось опубликовать то, что ты хочешь написать.

В начале 90-х, как и многие, я занялся бизнесом — было интересно, хотелось денег, да и авантюристический склад ума помог. Тогда очень немногие рисковали этим заняться, а из этих немногих совсем немногие выжили — в прямом и переносном смысле.

– Откуда взяли начальный капитал?

– Купили 5 компьютеров, продали пять компьютеров. Потом еще раз. Потом уже купили автомобили — продали автомобили. Торговля «жигулями» по «экспортной схеме Березовского» — тогда это был очень прибыльный бизнес.

Но мысль о том, что нужна собственная газета, не покидала. Тогда в Минске был довольно большой корпункт «Коммерсанта» — Александр Михальчук, Александр Вольвачев, Роман Яковлевский, я. Мы и стали ядром новой газеты. Так что тот самый пресловутый «первый миллион» был потрачен на газету.

– И кто делал эту газету — еще журналист или уже бизнесмен?

– Я тогда достаточно быстро понял, что вести бизнес и писать статьи — совершенно разные профессии, и для того, чтобы писать, времени совсем нет. Но напомню, вначале газета называлась «Биржи и банки», и там печатались, прежде всего, разные биржевые таблицы. Что меня до сих пор удивляет — люди тогда, в 1992 году, читали и изучали эти таблицы.

Так что бизнесом и газетой я занимался параллельно и, заработав определенное количество денег, решил вложить их в издательский бизнес. Появились газета «Имя», автомобильный журнал и так далее.

Тогда мне казалось, что в нашем государстве это направление должно развиваться, быть востребовано, приносить прибыль. Возможно, это было моей ошибкой.

«Во главу угла должны ставиться бизнес-интересы, а не творчество»

– Когда произошел скачок в развитии — от газеты «Биржи и банки» с биржевыми сводками до «БДГ» — одного из самых ярких и острых политических изданий? Произошло это само собой, или вы направляли этот процесс «железной рукой»?

– «Железная рука» была. Из-за этого произошел даже раскол коллектива, собственников, часть людей ушла и создала «Белорусскую газету». Они не хотели, чтобы «БДГ» становилась тем, чем она стала — газетой «политических и деловых кругов». Второе разногласие было в том, что я параллельно начал делать газету «Имя» и вкладывать деньги туда.

На самом деле, в бизнесе много начальников не бывает, это довольно жесткая структура. Во главу угла должны ставиться бизнес-интересы, а не творчество или комфорт в работе.

– О вас как о собственнике издания я слышал самые разные мнения. Как утверждают некоторые, иногда бывало такое, что сам издатель не бедствует, а сотрудников держит на голодном пайке…

– Скажем так. В 1999 году в «БДГ» были самые высокие зарплаты среди журналистов в Беларуси. Больше, чем в «Советской Белоруссии». Плюс, насколько я знаю, нигде в изданиях не покупались квартиры сотрудникам, а в «БДГ» это было на моей памяти 3 или 4 раза.

Действительно бедственное положение «БДГ» началось в 2003—2004 году, когда газету начали душить всеми силами государства. Соответственно стала падать выручка, и сохранить рост зарплаты было невозможно.

Да, наверное, были недовольные, как на любом предприятии. Но, может быть, они и стоили меньше.

– Как раз тогда, когда вас «душили», я помню, что вы написали редакционный комментарий, где заявляли, что власть никогда не закроет «БДГ», поскольку им самим нужна такая газета. Нужно место, где они узнают что-то друг о друге, куда они смогут «слить» нужную информацию и так далее. Но все оказалось не так — такой орган власти оказался не нужен?

– Достаточно узкая группа захватила власть на довольно долгие годы, произошла своеобразная абсолютная абсолютизация власти, и такая газета была не нужна именно этим людям. Она нужна была всем остальным, но не им. Просто больше никто ни с кем не боролся. Усилилось влияние силовой группы, утратило всякую роль правительство, был полностью подчинен бизнес.

И конечно, я не мог предвидеть, насколько далеко зайдет система в своем единоначалии, и насколько СМИ будут вообще не нужны на этом рынке. Они будут или полностью подконтрольны государству, или превратятся в боевые листки, или исчезнут.

Мое издательское предприятие «Марат» просто тупо разорили штрафами.

«Битвы с государством никто еще не выигрывал»

– Наверное, следующий вопрос можно было задать в самом начале беседы, но мне подумалось, что он может показаться невежливым. Чем вы сейчас занимаетесь?

– В интернете существует сайт «БДГ», который я сохранил скорее как память. Я всегда занимался не только издательским бизнесом, но еще рекламой, пиаром, строительным бизнесом, но уже не в Беларуси. Несколько лет мне было трудно работать в стране, потому что со мной разбирались персонально до 2008 года. Налоговые проверки шли в мой адрес как физического лица, уголовное дело пытались возбудить против меня как физического лица. Понятно, что невозможно заниматься развитием бизнеса, когда его мочат всеми силами государства.

– А не было варианта, чтобы передать этот бизнес кому-то другому, чтобы они отстали от вас лично?

– В 2002 году пришел один бизнесмен, посредник между властью и газетой, и предложил продать газету. Но назвал очень смешную цифру, и я расценил это как тупую попытку забрать мое дело. Но если бы кто-то пришел и сказал, мы проведем оценку издания, заплатим тебе реальные деньги, спасем газету и выведем тебя из-под удара, я бы, скорее всего, согласился.

– Можно ли сказать, что проверками и наездами они добились своей цели — вывести вас из двух сфер: политики и СМИ?

– Я понимал, что это произойдет, что я проиграю, потому что битвы с государством еще никто не выигрывал. Я понимал их цель — вывести меня из этих сфер как фигуру неконтролируемую. Потому что сначала была легенда, что за мной кто-то стоит.

Но когда они занялись изучением моего бизнеса, то обнаружили, что никто за мной не стоит, и деньги там крутятся, опять же, только мои. Но конечно, они выиграли, по-другому быть не могло.

– И вы так легко с этим согласились?

– Ничего себе легко! Все это длилось с 1996 года, со времен Заметалина, когда были довольно вялые наезды. А потом дошло до огромных штрафов, уголовных дел и угроз физической расправы.

Тут сыграл роль мой дурной характер — я упрямый, как осел. Даже когда понимал, что шансов никаких, не мог остановиться. Но я считаю, что сделал даже больше, чем нужно, чтобы отстоять собственное издание. Я потерял все деньги, и меня можно в чем угодно упрекнуть, но не в том, что я не сражался до конца.

«Эти президентские выборы пройдут без всяких новостей»

– Как вы смотрите на то, что произойдет в Беларуси на этих выборах?

– Власть нуждается в признании итогов президентских выборов. Это нужно ей прежде всего по экономическим причинам, поскольку у Беларуси все меньше легальных инструментов сотрудничества с внешним миром.

Если власть не позаботится о том, чтобы эти выборы были признаны, то государство проиграет экономически, и рано или поздно прекратится социальная стабильность — основа этого режима. Кредиты мы набрали, МВФ уже заявляет, что просто так, без программ либерализации, больше давать не собирается.

Таможенный союз, как я уверен, Минск будет тормозить еще года два через массу бюрократических и государственных инструментов, защищая свой рынок.

В общем, я уверен, что нам не избежать определенных преобразований, как минимум, в экономической сфере. Я почти уверен, что эти президентские выборы пройдут без всяких новостей — но это не значит, что не наступит период, когда эти новости начнут приходить.

– Если бы вас сейчас пригласил поработать один из оппозиционных кандидатов, вы бы согласились?

– Да куда угодно я пошел бы работать, даже исходя из чисто гражданских побуждений, чтобы «внести свой скромный вклад» в развитие государства. Я пошел и в Консультативный совет при Администрации президента, когда меня позвали. Но из оппозиционных политиков никто никуда меня не звал! А получил я предложение от того, от кого меньше всего ожидал — от руководства государства.

– Тогда логично спросить, не созрело ли время для возрождения «БДГ»?

– Они там в верхах годами формировали имидж «БДГ» как крамольной и вредной газеты, запрещали давать рекламу — и за это время бизнес убедился, что это действительно опасно. И сейчас у меня уже нет таких денег, чтобы самому возродить газету. Сейчас это стоит гораздо дороже, чем в 1992 году, когда рынок был пустой.

У меня был разговор с парой-тройкой серьезных людей, которые имеют достаточные ресурсы. И вот между нами происходят такие разговоры: «Петр, а какие гарантии, что завтра этот проект снова не замочат и деньги пропадут?» Я отвечаю: «А какие гарантии вы бы хотели?» Они говорят: «Пусть президент скажет, что можно тебе давать деньги».

Я рассмеялся, потому что даже если бы президенту пришла такая идея, то где гарантии, что завтра он не передумает? Он же человек эмоциональный — встанет, прочитает что-нибудь, и все.

– Как тогда вы видите варианты смены власти в Беларуси?

– Наблюдая за Александром Лукашенко уже много лет, я отдаю себе отчет, что сам он власть никому не передаст. Наиболее реальное и спокойное изменение системы — это перераспределение полномочий между ветвями власти в обратную сторону. Но все эти площади, революции — сегодня малореально.

Мы ведем разговор в июле, выборы будут в декабре-январе — кто что успеет, кто к чему готовится? Можно ли назвать заметную политическую фигуру, которая выйдет, и народ поверит — вот это тот самый человек!

Очевидно, что харизматика может победить еще более сильный харизматик или системные действия многих людей, в том числе из власти. А у нас никто не может сформулировать элементарную для политика вещь — идею.

За эти годы можно было уже каждый двор обойти и убедить человека в своем. Но, кроме того, это должна быть конкурентная идея, более привлекательная, чем идея социального государства от нынешней власти.

Но все считают себя умными и не хотят учиться. Наши политики работают от выборов и до выборов — причем это касается и самого главного. Но тем, кто не у власти, надо пахать вдвойне, а никто пахать не хочет.