Пастухов: «В России приближается время фриков»

— В том цирке мрачных клоунов, куда большая часть русских попала без предварительного заказа билетов, сейчас пересменка, — пишет Владимир Пастухов. — На арену выходят невиданные прежде герои и уроды, и публика никак не может сообразить, что это уже не рабочие сцены, выметающие мусор и расставляющие декорации, а новые актеры (точнее — акторы), осваивающие новую сцену.

Меня часто спрашивают, почему я так много внимания уделяю «фрикам». Ответ, к сожалению, весьма прямолинеен: потому что в России приближается «время фриков».

Россия будущего, по крайней мере ближайшего, — это карнавал фанатиков, кривляк, юродивых и троллей.

На этой ярмарке «патриотического» тщеславия сейчас бьется пульс жизни, а вот все иные формы бытия России, похоже, мертвы. В том замечательном либеральном и демократическом пузыре, в котором протекала прежде жизнь значительной части мыслящего политического класса, свет давно погас, а вот в пузыре турбо-патриотов он переливается всеми цветами радуги.

Поэтому выбор у меня невелик: выбирая между «анатомическим театром» и балаганом-лимитед в качестве объектов для исследования, я предпочитаю на данном этапе балаган-лимитед.

Пользуясь терминологией самого балагана, там на арене сейчас три главных звезды: Черный клоун (Пригожин с его «Оркестром»), Злой клоун (Стрелков с его «КРП») и Взбесившийся Пьеро (Дугин с его «Царьградом»). Расстановка сил понятна как дважды два.

Стрелков — это «несистемная оппозиция», Навальный военного времени. Он и ведет себя, как Навальный, и роль играет приблизительно ту же — оттягивает на себя наиболее радикальную, наиболее пассионарную часть национал-большевистского движения, не давая одновременно сложиться общему паззлу «единой патриотической оппозиции» (поэтому до поры до времени живой).

Пригожин — это спойлер Стрелкова, задача которого — чтобы Стрелков, не дай Бог, действительно не вышел за рамки заданного ему коридора возможностей и не стал единоличным вождем, увлекшим «патриотические» массы за собой.

Дугин — это идеолог без портфеля. По роли — это Сурков, но без прямого доступа к власти. Дугин, в отличие от Суркова, находится не в статусе «допущенного к столу» (пользуясь метафорой Фазиля Искандера), а в статусе «стремящегося быть допущенным к столу». Он формирует «пограничные нарративы», востребованные как «системным», так и «несистемным» национал-большевизмом.

Любопытно, что, хотя идеалу Дугина в полной мере соответствует именно Стрелков с его КРП, Дугин откровенно лебезит перед Пригожиным и воспевает «оркестрантов», что доказывает, что сумасшествие «Пьеро» — штука наигранная, и он гораздо более практичен, чем демонстрирует на публике.

Вся эта комедия ломается с одной-единственной целью — поставить под контроль «человека с ружьем», который с каждым днем войны будет становиться все более значимой силой в гниющем российском обществе.

Кремль, как всегда, играет (стреляет) здесь с двух рук. Главное, чтобы не промахнулся и не застрелился. Потому что одно дело — «хомячки» образца 2011-2013 годов, и совсем другое — «медведи в портупеях» образца 2022-2024 годов.