Пастухов: «Надо четко осознать, что война как метод решения проблем в современном мире – это истерика слабых»

– Думая о царящих в России умонастроениях, я поймал себя на мысли, что русские пытаются стать в отношении современного Запада чем-то вроде новой Спарты, которая некогда низвергла с пьедестала богатые, но расслаблененые Афины, – пишет Пастухов. – Но, чтобы вести себя как Спарта, надо, как минимум, ею быть…

Возвращаясь к Валдайской речи Путина, которая на сегодняшний день является одним из наиболее систематизированных изложений взглядов правящей российской элиты на себя и на мир, я должен сказать, что в нее вшито достаточно много извращенных смыслов, из которых составлен сегодняшний русский идеологический код.

Смыслы эти надо, как это ни противно, скрупулезно секвенировать, потому что, не имея полной формулы, мы не сможем создать эффективную вакцину, хотя бы и в будущем.

Начнем с генома «вселенской несправедливости» по отношению к русским или «русофобии». В основании путинского миросозерцания лежит простой и понятный посыл. В современной системе международных экономических и политических отношений России, выражаясь более органичным для нынешней кремлевской элиты языком, уготовано место «у параши», то есть место сырьевого придатка мировой экономики, выменивающего природные ресурсы на электронные бусы.

Место это «кремлевских» не устраивает, и они хотят вытребовать себе место получше. В этом завязка конфликта, делающая его близким и понятным «ширнармассам». То, что Россию задвигают в дальний угол истории, массы понимали и без всякой пропаганды, так что ее значение в этом вопросе не стоит преувеличивать. Пропаганда сыграла решающую роль в выборе способа ответа на этот вызов.

Из угла можно было выйти по-разному. Можно было, следуя за Петром и Лениным, на зубах провести давно назревшую модернизацию, а можно было попытаться выбить зубы обидчику.

Но модернизация несовместима с воровской властью, выстроенной на мафиозной основе, а вот насчет «мордобоя» – это вполне для нее органичная реакция. Надо четко осознать, что война – это альтернатива модернизации.

Тот, кто чувствует в себе настоящую историческую силу, начинает реформы, а тот, кто чувствует лишь свое историческое бессилие, начинает войну.

Война как метод решения проблем в современном мире – это истерика слабых.

Что было дано Кремлю в качестве исходных предпосылок? Отсталое, стремительно деградирующее в технологическом, экономическом и социальном аспектах общество, – с одной стороны, и все еще мощная военная машина с колоссальным ядерным компонентом – с другой.

Идеологи «русской весны» почему-то решили, что вторым можно компенсировать первое. Оселок, на котором держится вся путинская риторика, – это идея конвертации ядерного потенциала в гарантии «неприкосновенности» экономических интересов в оговоренных географических границах.

Идея, которая за этим стоит, проста как угол дома: мы знаем, что мы не привлекательны и неконкурентоспособны, но из уважения к нашему военному потенциалу вы должны добровольно отказаться от попыток соревноваться с нами на территориях, которые мы обозначаем как сферу своих жизненно важных интересов. Вот, собственно, и вся премудрость путинизма.

В этом, как мне кажется, и есть равнение на Спарту: небогатая, но развитая в военном отношении Спарта победила богатые, но пренебрегавшие войной Афины. И такое возможно. Но есть нюанс.

Спарта действительно была по-настоящему мощной военной державой. Россия же по итогам первых семи месяцев войны выглядит как колосс на ядерных ногах. Если исключить ядерную компоненту, то Россия не вытягивает даже региональную войну с Украиной, подпертой американским ленд-лизом. О прямом противостоянии с блоком НАТО речь вообще не идет.

Здесь, кроме угрозы применения ЯО, никаких других инструментов нет.  Так что ядерный шантаж теперь наше все. Интересно, насколько крепкие нервы у Байдена…