«Нельзя опускать руки ни в какой ситуации»

В октябре 2007 года Ирина Козулина дала интервью «Комсомолке» — о себе, своей болезни, о том, что и кто помогает ей выстоять в борьбе с недугом.

Разговор получился откровенный, но публиковать в газете Ирина Ивановна разрешила не все. К примеру, попросила не писать, что она тяжело больна: «Напишите, есть проблемы со здоровьем». При этом она помогала очень многим. В сентябре Козулина была одним из организаторов Международной конференции по проблемам рака молочной железы.

Сегодня мы публикуем часть того интервью без купюр.

— Диагноз «рак молочной» железы мне поставили в 1997 году. Первый вопрос, который в такой ситуации задают себе все, почему я? Признаться честно, я не помню — плакала я или нет, когда узнала диагноз. Совершенно точно я не осознавала вначале, что лечение будет таким длинным и непростым — операция, радиотерапия, химиотерапия. Я не хотела понимать, что мне тоже придется облысеть, что мне будет плохо так, как было плохо всем женщинам в больнице.

— А тогда вы скрывали болезнь?

— Не афишировала. Но как только я легла в Боровляны, на работе уже все узнали. Не помню, как мы сказали детям — Юленьке было только 10 лет, Оленьке 16. В основном моей опорой был муж, приезжал в больницу каждый день. Лечение закончила в конце 97-го.

А потом восемь лет я чувствовала себя замечательно, даже не проверялась. Это все мой внутренний оптимизм — со мной уже ничего не случится.

А в 2005 году я после гриппа очень долго кашляла-кашляла, пока меня подруга-медик силой не затащила в больницу. Уже в Боровлянах выяснилось, что болезнь вернулась, но уже в легкие.

Мне так хотелось поплакать. Но за рулем плакать не будешь, дома дети — тоже не получается. Думала, когда же мне спокойно поплакать? Так и не получилось.

А потом снова шесть курсов химиотерапии, опять выпали волосы, опять ходила в парике, не сознавалась маме очень долго.

— Ирина Ивановна, после возвращения болезни ваше отношение к ней изменилось?

— Я сама очень изменилась за это время. Я научилась об этом говорить открыто, поняла, что в нашей стране, для того чтобы изжить страх перед раком груди, о нем надо говорить. Чтобы в прессе появлялись истории выздоровления, и женщина, которая что-то нашла у себя в груди и боится пойти к врачу, прочла и увидела, что есть люди, с которыми это случилось, и теперь все в порядке.

Мой пример как раз не очень позитивный, потому что ко мне болезнь вернулась. Но в нем можно найти пример другого — нельзя опускать руки ни в какой ситуации.

Мне не очень понятно, когда говорят: тебе надо жить ради своих детей, семьи. Я считаю, что женщина должна жить в первую очередь ради себя, и дети, и муж, и родственники — все будут жить без нее. Им будет поначалу трудно, но потом все приспособятся.

— Но сейчас вы отказались от официального лечения.

— В феврале 2007 года я была в Америке с делегацией белорусских политиков. Там спросили, чем мне можно помочь. Я попросила провести обследование.

Результат был очень неутешительным. Предложили там, в Америке, делать химиотерапию, причем очень жесткую. Тогда я поняла, что этого не хочу, и вернулась домой. Решила, что надо пробовать активизировать какие-то свои внутренние силы.

ОЧЕНЬ ЛИЧНОЕ

— Когда мы узнали, что к маме вернулась болезнь, были в шоке, — рассказывала в октябре дочь Козулиных Ольга. — А из Америки она написала нам письмо страницы на три печатного текста: «У меня нашли то-то, а потом еще обнаружили там-то. Врачи сказали, что продлить жизнь смогут на полгода. А вообще, я решила вернуться и лечиться дома сама». Силы у мамы потрясающие. Какой еще человек сможет при нынешнем весе в 40 килограммов, голодать, сидеть на диете да еще приседать с гантелями по 120 раз.

— Я написала это письмо по одной причине, — признается Ирина Ивановна. — Я сейчас трудоспособна, хожу, могу себя обслуживать. Но у меня уже такая стадия, что, может быть, очень скоро я буду нуждаться в помощи. И с моей стороны было бы нечестно скрывать это от дочерей, на которых я надеюсь…