Некляева грозят «закрыть»

26 июля, накануне 21-й годовщины принятия Декларации о независимости Беларуси, экс-кандидата в президенты Республики Беларусь, поэта Владимира Некляева срочно вызвали в Генеральную прокуратуру. И пригрозили арестом.

— С чем была связана срочность вызова?

— По моему заявлению и заявлению моих адвокатов прокуратура города Минска расследует, а точнее, вроде бы расследует дело о бандитском нападении на кандидата в президенты Владимира Некляева 19 декабря 2010 года. Расследование ведется так, что только через семь месяцев меня направили на судмедэкспертизу, чтобы снять побои. Это даже не насмешка, это издевательство. Не только надо мной – над здравым смыслом. Я полагал, что Генеральная прокуратура решила в это вмешаться, поскольку именно к ней я обращался с жалобами еще из тюрьмы. Оказалось, прокуратуре до этого дела нет. А есть дело до моих выездов из Минска, хотя это, как раз, не ее дело.

— Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду то, что, куда и когда я езжу — это дело органов (как написано в выданной мне устрашающей бумаге), «осуществляющих контроль за поведением». То есть Генеральная прокуратура не стала бы этим заниматься, если бы ей не приказали.

— Речь идет о ваших выездах за границу?

— Да. В Польшу и Литву. И еще в Россию.

Вообще-то причина, по которой вновь грозятся взять меня под стражу, в сути своей парадоксальна. Парадокс заключается в том, что на встречах, ради которых я выезжал, обсуждался план помощи Беларуси по выходу из кризиса. Помощи различной – в том числе финансовой. Разумеется, при выполнении белорусской стороной непременного условия: освобождения политзаключенных. В Евросоюзе, в США и в России надеются, что рациональное, прагматичное в действиях нашей власти все же возьмет верх над эмоциональным. Над политическими вывертами и капризами. Все этого ждут, а в прокуратуре мне объяснили, что зря: количество политзаключенных может даже увеличиться.

— За счет вас?

— Генеральная прокуратура предупредила, что да. И обычно, если прокуратура предупреждает, то власть сажает. Во всяком случае, так уже было. Власти ведь нужно, чтобы беззаконие творилось как бы не ее руками, чтобы произвол подогнать под пункт, параграф, статью. Под видимость закона.

— Вы подчинитесь этой видимости? Ведь тюрьма — это как раз реальность.

— Да, реальность. И не только для трех десятков политзаключенных. На сегодняшний день — это реальность почти для 33000 граждан Беларуси. А, по сути, почти для 10 миллионов, потому что вся Беларусь — тюрьма. В ней весь народ вместе с прокурорами, судьями. Сами тюремщики в тюрьме.

Этого не должно быть – и этого не будет. Я все, что смогу, сделаю, чтобы этого не стало.

Перед законом, если бы он был, я ни в чем бы не был виноват. А перед видимостью можно оказаться виноватым, даже будучи невидимым. Так что…

— Но вы же не только несанкционированными выездами «прогрешились». В несанкционированных акциях протеста участвуете. Из активной политической жизни не ушли и не занялись чистой поэзий, как вам рекомендовано. Не боитесь?

— Не скажу, что вовсе не боюсь. Побаиваюсь, вспоминая и зная, что может быть… Но знаю и нечто иное: человек живет не для того, чтобы бояться.