Мошес: «Лукашенко устраивает его нынешняя позиция, когда он превратился в единственного союзника России»

Генсек НАТО Йенс Столтенберг призвал Беларусь прекратить свое соучастие в войне против Украины. Это прозвучало во время визита президента Польши Анджея Дуды в штаб-квартиру альянса. О том, как сегодня складываются отношения нашей страны с Западом, Филин побеседовал с директором исследовательской программы по Восточному Соседству ЕС и по России Финского института международных отношений Аркадием Мошесом.

— Означает ли призыв генсека НАТО, что Запад все еще рассматривает Лукашенко в качестве самостоятельного игрока? Или это просто риторика, своеобразное последнее китайское предупреждение, озвученное накануне возможного большого российского наступления?

— Версию про большое российское наступление я сразу отметаю. Я всегда исходил из того, что большого наступления с территории Беларуси не будет точно.

А что касается наступления на востоке и юге Украины, то вероятность его мне также кажется все больше сомнительной. Тем более, по мере приближения весны. Я думаю, что многое из того, что Россия могла сделать, она уже сделала.

Контекст здесь шире, он общий. Он не связан с событиями, которые могут произойти. Нет, я не думаю, что речь может идти о каком-то серьезном предложении, которое господин Столтенберг от лица Запада делает Лукашенко. Или о каком-то сигнале.

Я думаю, речь даже не о предупреждении. Он ведь не говорит, что если вы этого не сделаете, то будут те или иные последствия. Это такой дипломатичный призыв, оправданный в условиях, в которых он был произнесен — во время встречи с президентом Дудой.

Вреда от него не будет, но и пользы также, так как все понимают, что Лукашенко не может изменить свою линию поведения в этом вопросе. Потому что, с одной стороны, Путин ему не позволит это сделать.

А с другой, как мне кажется, ему это просто нравится. Это, наверное, самое главное: Лукашенко устраивает его нынешняя позиция, когда он превратился в единственного союзника России. Ведь она дает ему козыри в диалоге с Кремлем.

На Западе, я думаю, прекрасно понимают, что изменить свою линию поведения он не может, и из этого исходят.

Есть еще один момент, о котором важно поговорить в этом контексте. Речь о визите господина Сийятро (министра иностранных дел Венгрии — Ф.) в Минск. Есть такое выражение: наконец-то мы узнали то, что и так было известно.

Стали очевидны серьезные ограничители в процессе выработки политических решений, касающихся Беларуси, с которыми сталкивается Запад.

Когда Венгрия недвусмысленно демонстрирует, что она готова до определенных пределов и за некоторые бенефиты лоббировать интересы Лукашенко, интересы Минска, соответственно, косвенно и интересы Москвы. Может быть, также интересы конкретных олигархов, бизнес-групп.

И когда это вот так нарочито показано всем в предверии годовщины начала вторжения, то понятно, что ждать каких-то жутких решений Запада по поводу Беларуси также не приходится.   

— Вы упомянули о визите венгерского министра. Его уже сравнили с событиями 2011 года, когда в Минск также неожиданно прилетел глава болгарского МИДа. Тот визит ознаменовал начало процесса нормализации отношений между Беларусью и Западом. Понятно, что ситуация 2011-го несопоставима с сегодняшней. И все же, как вы оцениваете эти параллели?

— Я думаю, что это сравнение не очень корректное. И потому что контекст другой. И тогда еще была свежа в памяти у всех перезагрузка 2008-2010 гг. Внутриполитическая ситуация, как и внешнеполитическая, была совсем другая.

И, как ни крути, за последний год или больше в более широком контексте Венгрия показала, что она умеет вести себя достаточно жестко, даже в одиночестве, относительно Брюсселя и своих союзников по НАТО и Евросоюзу.

Я думаю, что у Болгарии на тот момент таких возможностей для лоббирования не было, какие сейчас есть у Будапешта. Венгрия показала, что в каких-то случаях, а Беларусь здесь — именно тот случай, она способна говорить «нет» другим своим союзникам.

Если и говорить об этих визитах, то мне кажется, что болгарский министр тогда приезжал, чтобы прозондировать почву. А министр из Венгрии вряд ли приехал, чтобы понять, что тут возможно в плане налаживания отношений.

Я думаю, он приезжал, чтобы именно показать, что Венгрия готова лоббировать белорусские интересы и таким образом защищать Беларусь.

— В последнее время мы наблюдает разнонаправленные действия европейских стран в отношении Беларуси. Чехия, как и некоторые другие страны ЕС, понижает уровень дипломатического присутствия. Польша и Литва ограничивают движение через свои границы. А Венгрия едет сюда с собственными целями. Как эти события характеризуют политику ЕС в отношении Беларуси? И есть ли сегодня вообще эта политика?

— Это хороший вопрос. Я думаю, что есть политика ЕС и Запада в целом в отношении Минска. Другое дело, что эта политика, может быть, непоследовательна, ее цели четко не определены. И, соответственно, не доведены до участников — как из пролукашенковского лагеря, так и из рядов оппозиции, находящейся за границей.

Чего Запад хочет добиться от Беларуси? Хочет ли он оторвать ее от России или хочет добиться смены власти? Или хочет достичь демократизации? Ведь это все разные цели. Четкого понимания здесь у Запада нет.

Но по факту мы видим, что несмотря на идущие уже почти два года разговоры о необходимости как-то с Лукашенко договариваться и возвращать его в ситуацию, когда у него появилось бы больше поля для маневра относительно Москвы, эти разговоры остаются всего лишь досужими разговорами.

На уровне принятия решений никакого сдвига в сторону сближения с Лукашенко не происходит. И я думаю, что так все и останется. Отношение минского режима и к военно-политическому компоненту, и к внутриполитическому — права человека, политзаключенные, остается столь же неприемлемым для Европы, каким оно было и по состоянию на май 2021 года.