Михаил Ефремов: «Играть лучше с похмелья»

Даже в тени своего великого отца Михаил Ефремов сумел блеснуть, и довольно ярко. Главных ролей ему не достается, - пока - но те, что сыграны, сделали его модным артистом. Михаил Олегович - симпатичный, работящий, веселый, любит выпить. Может, в этом и причина его успеха – он такой, как мы, так что любить его легко...

Рената Литвинова -- кума

- Михаил! Ситуация такая. Со всей неизбежностью поклонники киноискусства сравнивают двух Ефремовых, старого и молодого. И в этом смысле страшно интересно кино «Небо, девушка, самолет», где ты фактически сыграл отца. И все смотрели, похож ли ты на Олега Николаевича.

— Мне нравятся все роли отца. Ни одного негативного персонажа он не сыграл! Ну, Иван-дурак был, а отрицательного - ни одного! Молчалин — и то был не очень отрицательный. Мне вообще странно отвечать на такие вопросы, потому что это работа... Тем более это кино даже, а не театр. А кино — это все-таки другое... В театре меньше концентрируешься, там зал тебе помогает. В кино мне главней было Ренату любить, а не думать о том, как мой папа играл эту роль, тогда.

— Любить? В смысле — изображать любовь?

— Нет, «изображать любовь» — это неправильно; реально любить! Да и как Ренату не полюбить? В те секунды, когда снимают сцену, надо сконцентрироваться. Кино — это куда более концентрированное искусство, чем театр. Театр — это hand made, искусство, а тут – просто жесткая концентрация. И воздействует это все иначе, чем в театре.

— Что, любовь к Ренате была до такой степени, что хотелось прям... э-э-э... ею овладеть?

— Конечно. Овладеть Ренатой — добрая половина населения России об этом мечтает! Но если я овладею Ренатой, то получится грех. А помимо греха это будет достаточно пошло: потому что мы с ней кумовья, она крестная моей дочери. Хотя — есть такое магическое «хотя» — я буду размышлять над этим. Вопрос неожиданный был поставлен, потому что я относился к Ренате как к сестре...

Служба в «9 роте»

- Писали, что есть сходство между персонажем в «Таежном романе» и тобой. Выпивает, шебутной такой...

- Да я по своей службе в армии много знал таких офицеров, которые бухали. Там была просто беспросветка. А в кино все-таки мы и радость жизни показали. Александр Наумович Митта позвал меня на пробы через неделю после смерти отца... Наверно, я неплохо попробовался.

- И дембель неплохой получился в «9 роте».

- Да, тоже.... Я, кстати, служил именно в 9 роте в армии, правда не в Афгане! На съемки так попал. Я тогда только похоронил бабушку. Сижу дома, поминки. И звонит Федя Бондарчук, говорит: «Братское сердце, выручай. Есть роль, ее могут сыграть три человека в мире: я, ты и Кристофер Уокен». Я поехал сниматься... А раньше про съемки не было ни одного разговора. Наверно, кто-то отказался, и вспомнили про меня.

- На съемке эпизода с дембелем было сделано два дубля.

- Да, один расслабленный, я играл пьяного, - а второй собранный, я изображал трезвого. И оставили расслабленный.

- Ты пил или прикидывался пьяным?

- Не, не: все по правде, я пивка попил. Сначала, значит, по-пьяному снялся, а потом собрался – и по-трезвому.

- А пива выпил много?

- Да что я, считал, что ли? Да и чего об этом вспоминать? Я вообще поклонник этого фильма. Другое дело, я уверен, что Федя не мог ожидать, что это так попадет на время, что президент приедет и все такое. А в том, что Федор соберет большую кассу, я не сомневался. «9 рота» - это продолжение хорошего советского кино. Сейчас кино и театр, и вообще все искусства поднимаются; это говорит о том, что гайки закручиваются. Когда искусство в фаворе – значит, свобода не в фаворе, всегда так.

- Вот интересно, а как ты, такой мажор, вообще попал в армию? И если попал, то почему не в кавалерийский полк при Мосфильме?

- «Олег Николаевич, надо срочно в армию, причем где-нибудь не в Москве. Иначе же в колонию».

- Это кто так сказал?

- Ну, люди в погонах...

- О, значит, была какая-то серьезная криминальная история?

- Да ничего особенного, сегодня смешно про это вспоминать: ну, валюта, хренута... В общем, попал я в Вышний Волочок - в самую большую в Союзе авиационную учебку. Кстати, там на территории части стоит храм, где снимали «Праздник святого Йоргена». Я помню армию... Первую неделю у меня была истерика. Мама до сих пор – слава Богу, она сохранила этот стыд – показывает мне письма: «Заберите меня отсюда, я буду хорошо себя вести». Но человек ко всему привыкает. Первые полгода – ужас, конечно, но я привык. Кстати, забавно, что многие ребята написали заявления: «Прошу отправить меня добровольцем в Афганистан». И я написал!

- Что, так хотелось сражаться за родину?

- Нет, насчет любви к родине, партии, комсомолу и афганским беднякам - никаких мыслей не было. Просто хотелось в теплые края, а то мне казалось, что зиму в армии я не переживу. И потом, когда еще увидишь этот Афганистан? Ну и вообще, когда тебе в 19 лет дали автомат, - это же интересно. Не поверишь, когда я первый раз пошел в караул с автоматом, я мечтал, чтоб кто-нибудь перелез через забор, я б дослал патрон в патронник – и из автомата его...

- Кроме развлечения и опыта, ты б еще и отпуск получил.

- Типа да. Но с Афганом не получилось. Полковник, естественно, показал мое заявление Олегу Николаевичу, который заехал на пару часов в часть сказать, чтоб со мной построже обходились.

- Хороший заход.

- Да. Но они и сами все понимали, потому что я к тому времени снялся в двух фильмах. А два фильма тогда – это все равно что сейчас 10, тогда мало ведь снимали. В общем, в итоге я вместо Афганистана попал в клуб, которым мне пришлось заведовать. Про армию часто вспоминаю...

Кстати или некстати - о дембелях. Вот недавно шла дискуссия о том, надо ли разрешить гей-парад в Москве; так провести его надо в парке Горького 2 августа, в день десантника.

- А, голубые береты против просто голубых!

- Да! И тогда некому будет сказать, что у нас запрещают гей-парады.

Начало

- Михаил Олегович! Скажи, а народная любовь к тебе, - она началась как раз с «Границы»?

- Нет. Еще же была «Королева Марго». А еще раньше - «Дубровский». А самый мой первый фильм был «Когда я стану великаном» (1978). Это парафраз такой Сирано де Бержерака, только мой герой отличался от других не длинным носом, а маленьким ростом. Значит, я играл самого положительного персонажа, а самого отрицательного – Андрей Васильев (известный киевский журналист), по кличке Вася. Я и другие ребята, которые играли школьников, были реально маленькие, и нам отказывались продавать портвейн. А Вася был старше нас, ему уж было за 20 тогда, мы его просили, и он шел нам навстречу – покупал для нас выпивку. И сам, конечно, пил со своими друзьями, которые приехали на съемки его поддержать... Мы вместе добывали деньги на выпивку. Схема этого бизнеса была такая. Андрей Орлов, который там играл в массовке (теперь он известный сетевой поэт-«падонок»), держал меня за ноги, я шел на руках, и когда мы так приближались к прохожему, говорил: «Дядя, дай 20 копеек». Далее из кустов выходил наш сообщник по кличке Кавказец и говорил: «Мальчик просит — надо дать». Таким образом на портвейн собиралось.

Театр, кино, корпоративные вечеринки

- Раньше в некоторых кругах было модно говорить, что театр – это типа храм, а теперь такого нет. И нет такой любви всенародной. Театр далеко не так крут, как кино.

- Нет, театр круче гораздо, чем кино. Театр, он помимо того, что шоу-бизнес, это еще и философское постижение жизни, так или иначе.

- Что, даже молодыми актрисами?

- Ну, это раз на раз не приходится. Какая актриса... Я думаю, для Гали Тюниной – несомненно. Жизнь, она такая штука разнообразная, что раз на раз не приходится никогда. Конечно, есть смысл и в сексуальном влечении, но есть смысл и в математической точности какой-то. Стили разные бывают, и жанры тоже... Когда театр был в жопе в 89-90-х, когда стали показывать съезд народных депутатов - стало неинтересно в театре. Он три или четыре года отдыхал – и потерял свой статус. А позже он понял, что нужен зритель, нужны полные залы. Я не могу сказать, что началось возрождение в театре. Но в антрепризных спектаклях выходят очень хорошие актеры... Сам я выхожу на театральную сцену раза два в месяц. Так редко – потому что у меня 4 детей, это заставляет зарабатывать деньги. А в драматическом театре как заработаешь? Надо быть музыкантом, или певцом, или танцором, чтоб зарабатывать на сцене.

- Раньше артист мог после одного фильма купить «жигули», а сейчас?

- Квартиру, - в каких-то случаях. Не назову это счастьем, но индустрия стала приносить прибыль.

- Ты говорил, что в МХТ узнал о людях много плохого и лишнего. Ты там еще финансиста какого-то бил, он деньги неправильно делил.

- Не бил я финансиста. Да и какой он финансист?

- Хорошо сказано. Раз уж мы про деньги заговорили... Некоторые звезды ведут корпоративные вечеринки.

- И я, бывает, их провожу. Я даже свадьбу вел один раз! Был перерыв на съемках, деньги нужны, и тут мне говорят: свадьба есть. Ну что, можно провести. Прихожу на свадьбу... А там посаженая мать у них - Галина Волчек. Она мне говорит: «Миша, а ты тут что делаешь?» Я работаю!

- Она что, тоже за деньги?

- Нет, это были ее знакомые.

Родословная: чуваш-мордвин

- А правда, что твой прапрадед был друг Ленина?

- Нет. Он был друг отца Ленина! Прапрадеда звали Иван Яковлев, он был основатель чувашской письменности и вообще великий просветитель. Он открыл за свою жизнь триста школ. Главная улица Чебоксар названа его именем.

- И ты тоже...

- Я по маме чуваш, а по папе мордвин.

- И как называется такая смесь?

- Чувашомордвин, так и называется.

- Метис...

- Мулат!.. Эта тема дружбы моего предка с Ильей Николаевичем Ульяновым очень интересна... Там же еще и отец Керенского фигурировал, и сам Керенский. Я иногда подумываю – надо бы поставить об этом спектакль. Там Володя Ульянов будет говорить: «Мы пойдем другим путем». А потом и Керенский скажет: «А мы тоже пойдем совсем другим путем!»

- Кстати, есть вроде статистика, что люди с высокой долей угро-финских кровей – чуваши, например – быстрей других спиваются.

- Не думаю, что это так.

Водка как национальная идея

- Михаил! Известно, что ты все начал одновременно – курить, пить, страдать от кризиса среднего возраста - и все это в 12 лет.

- Ну, не так рано, все-таки реально в 13.

- И секс тоже?

- Да. Ну, это не так интересно...

- Из истории русского искусства мы знаем, что впервые ты напился дома с товарищем, вы заблевали всю квартиру, за что ты от отца получил подзатыльник.

- Да, получил подзатыльник, и это правильно. Выпиваешь – веди себя прилично! Что касается отношения к пьянству, то надо покончить со всеобщим фарисейством и лицемерием. Потому что веселие Руси есть питие! Это и есть национальная программа и национальная идея. Вот она! Алкоголь должен стать элементом идеологии.

- Так уже ведь есть водка «Путинка».

- Нет, я о другом. Я о том, что в России нельзя алкоголем торговать, национальная идея не должна продаваться! И это должны понимать все. Въезжаешь в Россию – стакан водки на границе засади, и добро пожаловать к нам. Выезжаешь – два. А гражданам России надо самогонные аппараты раздавать бесплатно.

- А, так это в рамках этой национальной идеи ты дочку хотел Водкой назвать? Ласкательно – Водочка, а если наорать надо, так Водяра...

- Это шутка была. Если говорить о водке, то я так скажу: вред от нее, может, и есть, но и пользы немало! В каких-то случаях алкоголь ведь реально полезен! А беда в том, что у нас чудовищный алкоголь, люди пьют политуру в основном, - это просто бескультурье! Водка и культура - вот две вещи, которые спасут Россию. Я уверен в этом!

- Мне кажется, люди все-таки устали от водки.

- Да и я сам, признаться, водки не пью. Я лет 5 назад на виски перешел. От него похмелья нет!

- А какие сорта лучше идут?

- После встречи миллениума scotch тяжело идет. Я тогда отравился Red Label и теперь его вообще пить не могу. Из дешевых я пью Jameson. Но больше люблю хороший бурбон, такой чтоб совсем уж дорогой.

- Я слышал, ты любишь быть с похмелья. Что выпиваешь, специально чтоб достичь этого состояния.

- Ну не до такой степени... Но должен сказать, что похмелье – это профессионально ценная вещь. Да... С похмелья все чувства обострены. В таком состоянии действительно спектакли получаются пронзительные. Вообще играть проще с похмелья...

Итого

- А хорошо быть артистом! Слава, поклонницы, то-се...

- О, поклонниц было полно, особенно после «Дубровского» и «Марго», когда я был молодой.

- А сейчас неужели ж нету?

- Есть, конечно – но это уже не так интересно...

- Некоторые режиссеры говорят, что актер должен быть пустым, чтоб было куда вкладывать. А ты чего-то слишком глубокий для артиста. Вон кризис среднего возраста у тебя с 13 лет. Когда интеллекта много, то, наверно, трудно? Когда глубина в мыслях, то, наверно, тяжело быть артистом?

- Нормально. Норм-а-а-ально...