Лейтенанта Майорчика выгнали из армии

История журналиста Егора Майорчика — явный претендент на победу в номинации «Хохма года». На этой неделе его призвали в армию, а спустя три с половиной часа в авральном порядке демобилизовали. Как и почему это произошло, Майорчик рассказал «Салідарнасці».

«Сейчас посмотрите, как ваши деньги используются»

— Расскажи, как ты крепил обороноспособность страны?

— О, это было нечто. Началось все с того, что мне позвонили и пригласили посетить военкомат по месту прописки.

Сам военкомат — место интересное: стены желтого цвета, на окнах — решетки, на стенах коридора — портреты маршалов победы во главе со Сталиным. Мне показали, куда идти. Подхожу — на двери написано: «Посторонним вход воспрещен». Думаю: «Ну, раз пригласили, наверное — не посторонний». Сидит мужик и между нами происходит следующий диалог.

— Вы Майорчик Егор Николаевич?

— Так точно, я.

— Вы в 2001 году окончили военную кафедру, а в 2002 году — БГУ. Надо послужить родине. Мы вас забираем на офицерские сборы на 25 дней.

— А вы знаете, где я работаю?

— Мы про вас все знаем.

— А можно не пойти?

— Не пойти нельзя. Потому что ситуация такая в стране.

— Знаете, как-то это неожиданно.

— А Вторая мировая война тоже неожиданно начиналась.

— После Второй мировой войны много чего в жизни изменилось.

— Не волнуйтесь, в армии осталось все тоже самое… Вот вы войсковой психолог, специалист по информационному обеспечению, агитации и пропаганде, соответственно, будете на этой должности служить.

— Знаете, я плачу налоги и, думаю, достаточно делаю для своей страны.

— Правильно, а платите вы налоги на что? На содержание вооруженных сил. Сейчас у вас есть возможность посмотреть, как ваши деньги используются.

В общем, выписали мне повестку на 18 сентября.

Шпионы плохо проходили военные сборы

— И что же произошло 18-го?

— В указанный день я прихожу в военкомат. Со мной приходят 10 таких же, как я. Выходит военный и спрашивает: «Служить хотите?»

На что следует встречный вопрос: «А что, если не хотим, то вы нас сейчас домой отпустите?»

Нет, говорит, мы вас уже не отпустим. Вам выпала честь пройти офицерские сборы, и мы надеемся, что вы не подведете военкомат, а он, в свою очередь, не подведет вас.

При этом у нас спросили, есть ли жалобы на здоровье. Один парень сказал, что у него проблемы со спиной. На что комиссар заявил: «Ничего, в армии вылечим».

— Ну да, они ведь там — сплошь светила медицины. Каждый второй.

— Пока ждали машину, поговорили о недавно осужденных польских шпионах. Мол, странные какие-то шпионы попались. Снимали секретные документы на обыкновенную камеру. Потом это цифровали, потом на флэшку записывали, потом через границу в огнетушителе перевозили. Не проще ли сразу щелкнуть цифровым фотоаппаратом, защитить паролем и отослать по электронной почте?

На это представитель военкомата на полном серьезе ответил, что пойманные шпионы плохо проходили военные сборы офицеров.

Как меня «расшифровали»

Затем нас посадили в автобус, вывезли из столицы и доставили к месту службы. После медосмотра, на котором забраковали трех человек, всем предложили заполнить стандартные анкеты: кто ты, что ты и где. Среди прочих там были вопросы про место работы, должность и род занятий.

А теперь небольшое отступление. Я сторонник профессиональной армии. Потому что каждую работы должны выполнять профессионалы, а не любители. Я мог за день до сборов удариться головой о стенку либо принести об этом справку. Но я подумал, что раз меня призвали, значит, я должен исполнить свой долг.

Поэтому я морально готовился и пошел служить. И на таком же полном серьезе я честно решил заполнить анкету. В графе «место работы» я написал, что я работаю в белорусской службе «Радио Свобода».

В графе «задерживала ли вас милиция и, если «да», то когда и за что», я сознался: да, меня задерживала милиция. Указал даты многочисленных задержаний и написал, что в эти дни я выполнял свой профессиональный долг и освещал митинги и уличные акции, которые организовывали оппозиционные партии и движения.

«Не судьба тебе, Майорчик, стать капитаном»

Потом был обед и свободное время для того, чтобы расположиться в казарме. В этот момент заходит майор и спрашивает, кто из нас Майорчик? Дальше между нами произошел занимательный диалог.

— Собирайте вещи и пойдемте со мной.

— А что случилось?

— Вас прислали к нам по ошибке.

— Как это по ошибке? Меня прислали как военного психолога. Вам же нужен военный психолог?

— Нам прислали два военных психолога, но я думаю, мы обойдемся одним.

— Подождите, как вы обойдетесь одним, если мне в военкомате сказали, что вам нужно два военных психолога, один из которых я. И я уже морально подготовился.

Тут все остальные начинают хихикать в мою сторону, мол, чудак из армии не хочет уходить.

— Понимаете, я пришел. Да, мне в гражданской жизни есть чем заняться, и вы оторвали меня от дел. Но, поскольку у меня было время закончить дела, то в ближайшие 25 дней я совершенно свободен и готов послужить на офицерской должности. Тем более, что я уже призван, полдня здесь нахожусь и тут выясняется…

Военный смотрит в анкету и говорит, что, мол, вы уже стажировку проходили и все умеете, вам уже офицерские сборы не нужны. А второго человека мы научим. Но я-то знал, что тот второй военный психолог — мой одногодок, вместе со мной заканчивал военную кафедру и специальность у нас одинаковая. Соответственно, он тоже проходил стажировку перед присягой. Из чего напрашивается вывод, что они отправляют меня не потому что им не нужен военный психолог, а по каким-то другим причинам.

— Это правда, что после прохождения сборов тебе должны были присвоить звание капитана?

— Да. Я, кстати, напомнил об этом своему собеседнику, на что он коротко ответил: «Не судьба!»

Тут дверь распахивается, и в казарме появляется подполковник, который тоже настойчиво требует, чтобы я немедленно покинул расположение части. Сопротивление превосходящим силам родной армии было бесполезно и после короткой дискуссии пришлось подчиниться.

— Знаешь, у меня почему-то складывается впечатление, что родная армия не решилась доверить психологическую и идеологическую обработку военнослужащих корреспонденту «вражеского голоса».

— Пожалуй, ты права. Когда меня везли обратно, я услышал разговор, в котором представитель военкомата по телефону докладывал начальству, что везет с собой тех, кого забраковали по здоровью ну и «этого с Радио Свобода». В это момент я понял: дело было не в том, что им не понадобился психолог…

Хвостик жалко…

— Итого: сколько времени ты провел в армии?

— Три с половиной часа. На всякий случай по приезду в Минск я уточнил в военкомате, можно ли мне возвращаться на работу либо, может быть, в ближайшее время я понадоблюсь другой военной части. На что военком ласково улыбнулся и сказал, что он меня уже точно призывать не будет.

После чего я вышел из военкомата и почувствовал себя абсолютно свободным человеком. Ничто в жизни так не радует, как свобода. А самую большую потерю понесла моя прическа: мне пришлось подстричься. Я совершил над собой акт мужества и привел свою голову в стадию «новобранец», обрезав любимый мною и особами противоположного пола хвостик.

Однако теперь я столкнулся с другой проблемой: мои друзья три дня провожали меня в армию. Теперь, поскольку я так скоропостижно и неожиданно для многих из армии вернулся, то надо опять делать вечеринки по поводу возвращения.

Но на армию я не в обиде, и у меня остались самые лучшие впечатления от контакта как с офицерами в военкомате, так и с людьми, с которыми я встречался непосредственно в части.