Космополит Заико

Леонида Заико хорошо знают читатели не только нашей газеты. Он один из самых известных в стране экономистов и аналитиков. Кстати, именно он «угадал» цену газа для Беларуси в 2007 году — 100$ за 100 м3. Но мало кто знает, какой он человек, Леонид Заико. А это, поверьте, не менее интересно, чем его прогнозы. Впрочем, слово ему самому.

Родной немецкий язык

Все началось с Гродно, где 23 августа 1948 года я родился. Это запад страны, поэтому «западный» вектор часто и был в моей жизни доминирующим. Мои родители прошли войну и оказались в Гродно, на новом месте службы отца, Федора Ивановича. Он родом с Украины. В четырнадцать лет ушел из деревни учиться в техникум. Как раз было время голодомора. Отец рассказывал, как однажды возвращался домой и услышал за спиной чей-то бег: его хотели... съесть. Маму звали Галина Романовна. Она русская, из Курска. Я считаю себя космополитом. Кстати, согласно социологическим исследованиям, к ним относится около семи процентов граждан РБ.

Жили примерно все одинаково, и до войны, и после. В домах без всяких удобств. Помню, впервые я увидел ванну лет в семь. Знакомые получили квартиру, у них был туалет и ванная. А у нас не было даже слива воды, ее выносили в ведрах на улицу и выливали. Но все равно, время тогда было интересным. Вспоминаю, как в конце пятидесятых просыпаешься под белорусский гимн: шесть часов утра, дома холодно, не хочется вылезать из-под одеяла, а в школу идти нужно. Кажется, что у всех, кто живет в теплых странах, жизнь очень счастливая.

Отец воевал на Ленинградском фронте, но основную часть войны провел на Сталинградском. Сталинград знал очень хорошо, поэтому, когда читал чьи-то воспоминания, например, Брежнева, сильно возмущался: полковники ближе чем на километр к линии фронта не приближались. Их убивали немецкие снайперы.

Отец был боевой офицер, сбивал немецкие самолеты, был представлен к Герою, но документы где-то затерялись. Говорил, как и все настоящие фронтовики, о войне мало. К нему нередко приходили друзья, и они очень сильно смеялись, читая в газетах отлакированные интервью.

После войны служба папы продолжилась. У военных появилась возможность послужить за границей. С 1959 года я жил в Германии. Поехал туда из Гродно. Если бы в моей гродненской одежде меня привезли в гарнизон, где отец командовал полком, впечатление было бы, мягко говоря, не самым лучшим. Поэтому вначале мы зашли в магазин во Франкфурте-на-Одере, полностью меня переодели, спрятали или выбросили гродненскую одежду, сводили в парикмахерскую и повезли в часть. Костюмчик, галстук, бриолин — совсем другое дело.

Для меня Германия стала настоящим шоком, хотя там тоже тогда были развалины. Это совсем другая цивилизация. Клэш, то есть столкновение, удар, с другим миром произошло в одиннадцать лет.

В Германии пришлось сменить несколько школ, но они всегда были не в гарнизонах, а в городской черте. Мы свободно ходили по городу, покупали себе мороженое и пирожные, то есть были интегрированы в среду, поэтому немецкий язык нужно было знать обязательно. С тех пор он стал для меня вторым родным.

«Булки-пироги»

Тогда в Германии дети офицеров учились до шестнадцати лет, а потом их отправляли в Советский Союз. Я вернулся в Гродно, затем переехал в Слуцк, куда перевели отца. В 1965 году мы оказались в Минске. Здесь я пошел 11-й класс.

Мне Минск не понравился с самого начала. Он показался каким-то пустым городом. Это, наверное, потому, что часто сравнивал его с Берлином.

Окончил школу и стал вопрос: куда поступать? Многие мои друзья продолжили династии и пошли в военные училища, а я выбрал «булки-пироги», то есть торговый факультет института народного хозяйства. Кругом много красивых девушек, приличные перспективы карьерного роста. Хорошая специальность, но это для того времени не типично. Большинство, как мой старший брат, становились физиками-ядерщиками. Мой выбор у многих вызвал массу вопросов. Никто тогда не предполагал, что в жизни многое изменится.

Мне тогда было около восемнадцати лет. В семье четверо детей. Стипендия маленькая, нужно подрабатывать. Просить деньги у родителей я просто не мог. Все время днем учился, а по вечерам работал.

Уже через несколько месяцев познакомился с Юрием Антоновым. Я тогда подрабатывал в музсекции ГУМа. Когда он приходил и начинал играть на каком-нибудь фортепьяно, собиралась толпа. В магазине мы всегда обсуждали последние музыкальные новости, например, о «Битлз» или «Роллинг стоунс», наигрывали новые мелодии. Это было настоящее удовольствие, а не работа.

Кроме этого, мы еще сколотили свою «бригаду» и играли на танцах. Я был заросший, в модных очках и с гитарой. Когда на третьем курсе меня представили на получение ленинской стипендии, в парткоме мою кандидатуру «зарубили». Обидно, конечно. Зато мы хорошо играли на всех институтских вечерах. Многие девушки говорили, что им все очень нравилось, но я этот момент не использовал...

Экономика без политики

Тому, что меня публикуют и в независимой, и в государственной прессе, есть вполне логичное объяснение — стараюсь быть объективным. Предположим, речь идет о неких макроэкономических проблемах. ВВП страны вырос на девять процентов, а доходы на двадцать. Это ненормально. Идет очевидное искажение экономической политики — мы будем производить более дорогой неконкурентоспособный продукт.

Я пишу о том, что действительно важно. Много работал с престижными международными организациями, контактировал с известными учеными, то есть получал информацию из первых рук. Изучал, как делается экономическая политика в разных странах. С 1997 года по 2000-й был членом экспертного совета. Работал вместе с Капитулой, Моровой, будучи там единственным представителем от негосударственных структур. Был также одним из редакторов национального отчета.

Глубоко убежден, что независимая наука и неправительственные организации не должны принадлежать власти или оппозиции. Мы работаем на гражданское общество. Наша функция заключается не в том, чтобы кому-то конкретно нравиться, а писать о том, что, в конце концов, окажется верным.

Я прекрасно знаю, что может делать наше правительство, а что нет. То же самое касается структур Национального банка, отдельных министерств. Многие со мной вместе учились, а некоторые и у меня. Я не могу себе позволить некие политизированные выводы и не очень объективные суждения. Если это произойдет, в лучшем случае мои коллеги будут смеяться. Они же все читают. То, о чем я пишу, должно быть достоверно, выдержанно и сбалансированно.

Холостой эгоист

Я сейчас холост. И это нормально. Когда читаю в романах об ученых, которые чего-то добились и имеют прекрасные семьи, то в подобное не верю абсолютно. Это чушь собачья. Если ты хочешь чего-то добиться в конкретной сфере, для этого нужно быть эгоистом.

Я непригодный для семейной жизни эгоист. Этакое «чудовище», с которым женщинам не нужно связывать свою жизнь. 15 лет был в браке. Моя жена Татьяна работает в системе Академии наук, является хорошим специалистом в области малых доз радиации. Целых 15 лет! Когда-то «круче» была только «высшая мера наказания».

У меня выросла замечательная дочь Даша. Скрипачка, у нее абсолютный музыкальный слух. Родилась в 1977 году. Закончила университет и аспирантуру по специальности политология. Сейчас у нее маленький ребенок.

После того как мы с женой разошлись, больше в брак не вступаю. Женщин нужно беречь.