«Концепция нового автомобиля основана на том, что все существующие технологии надо отбросить»

Мы выпивали в одном уютном заведении. Негромкая музыка, виски, сигары… Это была встреча двух старых и добрых знакомых. Мы вспоминали прошлое, рассказывали анекдоты, обсуждали своих детей и длинноногих девушек, которые проносились мимо нашего столика.

Знакомы мы со времен, когда он учился на автотракторном факультете. Все двадцать лет после института мой приятель проработал в автопроме, и для меня являлся непререкаемым авторитетом. Не поинтересоваться его мнением о том, что уже насколько дней будоражит интернет и что газета «Ведомости» ехидно назвала «Прохоров-мобиль» было бы просто глупо.

— Знаешь, — он затянулся тонкой сигарой, — ведь это очень серьезно.

— Что серьезно? — я жестом показал официанту, чтобы принесли еще по одной порции виски, — Прохоров — бабник. Деньги, конечно, у него есть, но репутация… Куршевель…

— Деньги… — в голосе приятеля зазвучали странные интонации, — Деньги не главное. Знаешь, какая основная проблема олигархов?

— Ну?

— Им надо стать великими.

Я крякнул от неожиданности. Банальная истина, легко переводящая любое количество денег в настоящее качество.

Приятель некоторое время задумчиво смотрел в окно, затем поставил бокал на стол.

— Это все серьезно. Очень серьезно, — повторил он, — Бирюков (Яровит-моторс) уже два года занимается гибридами. Он собирается ставить гибридный двигатель на свою грузовую платформу. Так что проект, в который собирается вкладываться Прохоров, не от фонаря. — Ты что-то знаешь? – я был заинтригован.

— Ты задумывался над тем, — продолжил приятель, — какое количество деталей в автомобиле который у тебя есть?

— Нет, конечно. Читал, что в каком-то «форде» вроде 5 000.

— Зачем их столько, для чего они?

Я отрицательно замотал головой.

— Они не нужны. Автомобильное железо рассчитано на устаревшие технологии. Потребитель является заложником огромных цепочек, в которых рядом стоят металлургические комплексы и нефтепереработка. Эти предприятия составляют основу современной экономики. Они потребляют энергию, перерабатывают гигантское количество металла и нефти, и все делается для того, чтобы автомобиль в 200 лошадей за пару секунд разгонялся до в 250 км/ч. Для чего такие характеристики?

Хорошо, я езжу двадцать лет, у меня устойчивая психика, я не лихач. Но пацан, который пару лет гоняет на тачке, знает о том, что его машина может выдать 250 км/ч, разве он устоит перед соблазном? Авария, инвалидность, смерти.

Современный автомобиль основан на технологиях, по которым строятся болиды «Формулы-1». В городе машине не нужна скорость в 250 км/ч, в городе максимум – 80 км/ч, и то не всегда.

— Зачем нужны шины, которые сделаны по тем же принципам, что и шины для «Формулы-1» – продолжал горячиться он, — зачем нужны автомобильные масла, которые сделаны для «Формулы-1». Знаешь, сколько это все стоит?

— Представляю, — вставил я.

— Если отбросить старые технологии и принять новую концепцию автопрома… В автомобиле 30% стоимости составляет стоимость металла. Если использовать пластмассу? И не просто пластмассу, а биоразлагаемую пластмассу? Представляешь, что будет с экологической обстановкой?

Производство автомобилей губит планету. Автомобили сами загрязняют среду. Заводы, которые делают для них детали, загрязняют среду. Электростанции, которые гонят энергию на эти заводы, загрязняют среду.

— Что будет с безопасностью, если использовать пластмассу вместо металла?

— Небольшая скорость автомобиля выдвигает совершенно другие требования к безопасности. ЕС собирается ограничить скорость на автострадах ста двадцатью километрами в час. Я уверен, что рано или поздно супермашины будут ездить только по специально выделенными для них трассам. Улицы городов будут отданы специальным городским автомобилям. Небольшим, маломощным, экологически чистым. Я думаю, что проект, в который собирается инвестировать Михаил Прохоров – именно такой автомобиль.

— Городской бюджетный автомобиль?

— Да. Попытки сделать его предпринимаются всё время. Мерседес со Свотчем сделали Смарт. Тойота – Приус. Это гибриды. Сейчас их делают многие.

Основная проблема производителей в том, что они пытаются интегрировать гибридную установку в уже существующую собственную платформу. Но корпорации являются заложниками патентов, которыми они владеют, и основных фондов, которые им принадлежат. Правительства, в свою очередь, являются заложниками социальной сферы. Куда деть город Тольятти, если начать производить совершенно другой автомобиль?

Россия уже пыталась прикупить «Опель», чтобы как-то решить эту проблему. Они привлекли на «Автоваз» «Рено». У них все равно ничего не получится. Во-первых в «Автоваз» сколько денег не вкидывай, все равно будет мало. А во-вторых, какие бы управленческие решения не принимались – на «Автовазе» технологии прошлого века. Их можно только выкинуть, модернизировать их нельзя.

Это и есть линия сопротивления новому автомобилю, новой философии автопрома. В эту цепочку входят нефтяники, которые производят бензин и масла. Если новый автомобиль будет гибридным, скорее всего, он будет на газу, то куда денутся их сверхприбыли?

У меня загорелись глаза. Вот это да… Прямо на глазах рушится мировой порядок!

— Аллаху Акбар! – обрадовался я, — продолжай!

— Ежегодно из стран СНГ утекает за границу более 20 миллиардов долларов на покупку автомобилей. Эти деньги инвестируются в чужую промышленность. И возвращаются обратно в виде груды ненужного металла, способного разгоняться за пару секунд до 250 километров в час.

Правительства знают эти цифры, они вызовут бешенство у любого премьера. Поэтому Прохоров получает поддержку на самом высоком уровне.

— Представляешь, что будет с шинной промышленностью? – приятель очередной щелкнул зажигалкой, — шины делаются учетом того, что они должны выдерживать возможность разгона до 250 км в час за пару секунд. А если новый автомобиль никогда не будет иметь таких скоростей? Зачем ему такие шины? Он может получить вечную обувку.

— Значит, шинники тоже против? – спросил я.

— Если бы только шинники. Концепция нового автомобиля основана на том, что все существующие технологии надо отбросить. Перепрыгнуть через них, как безнадежно устаревшие и строить городскую машину на совершенно новой философии.

Двигатель внутреннего сгорания как конструкция себя исчерпал на 95%. Принцип, который должен быть заложен в новом автомобиле – возможность установки в нем любого источника энергии. Будь то ядерный реактор или микротурбина.

Ты приезжаешь в свой загородный дом, и автомобильная энергетическая установка вырабатывает для коттеджа электричество.

— Ого!

Приятель уловил иронию в моем возгласе и достал мобилку из кармана.

— Вот, — она положил её на стол, — помнишь, как выглядели первые мобилы? Сколько они весили? А сколько стоили? Сейчас мобильный телефон у каждого. Даже у детей. Это технологии.

— Ну, ты сравниваешь… Мобилки выпускаются миллионами…

Приятель сделал успокаивающий жест рукой:

— Автомобиль планируется выпускать 200 000 – 300 000 единиц в год. Достаточно, чтобы используемые технологии стали доступными. В конечном счете, они будут стоить копейки.

Представляешь, мультимедийный ключ, — он продолжил крутить телефон в руках, — устройство управления. Пульт, который распознает хозяина. Пульт, в который встроено все: cистема связи, навигатор, диагностика, музыка, …

Будущее автомобиля — это автомобиль без водителя. Принцип автопилота.

— Знаю, — вставил я, — навигация, как у сотовой связи.

Приятель согласно кивнул головой.

— Все инжиниринговые и технологические решения уже существуют. В новом автомобиле может использоваться их нестандартная комбинация.

Гибкая платформа, на базе которой можно будет комбинировать, создавать все, что нужно, строить автомобиль под себя. Проект рассчитан на Кулибиных, которые смогут к нему подключиться.

Не будет гигантских заводов по сборке, которые могут создать сложные социальные проблемы. Небольшие сертифицированные производства можно разместить в любом регионе. Городской автомобиль для городов-миллионеров.

— Когда такой автомобиль может появиться?

— Серийно — через два года. Я не исключаю, что через год на каком-нибудь мотор-шоу будет продемонстрирован прототип.

— Ну, а стоимость? Откуда появилась цифра, что он будет стоить 8888 евро? Это же смешно.

— Надо было от чего-то отталкиваться. Инвестиции — это все-таки бухгалтерия. Не исключаю, что реальная себестоимость может вообще оказаться около 3000 евро. Технологии дешевеют…

Зазвонил телефон. Приятель взял трубку и что-то долго объяснял.

— Дочка, — сказал он, пряча мобилку, — пора мне.

Он встал, мы пожали друг другу руки.

— Скажи, а ты бы сам на таком ездил? — спросил я напоследок.

Он задумался.

— Этот автомобиль рассчитан на будущие поколения. На тех, кто сегодня школьники. На мою и твою дочерей. А мы — люди старой формации и мне нужен «Форд Мустанг». Денег на него, правда, не хватает…