Как российская армия «уничтожает 100500 тыщ врагов»

«У военного руководства в ходе этой войны (описка – СВО) есть две задачи, которые часто друг другу противоречат: нужно выполнять непосредственно боевые задачи, но при этом нужно давать политическому руководству отчеты, которые политическое руководство устроят. В ГШ сидят далеко не дураки, но совмещать эти два пункта не просто сложно, но иногда и вовсе невыполнимо.

Еще один важный фактор: мы имеем дело с войной (упс, СВО), когда тотально доминируют дистанционные атаки, в которых непосредственно бойцы противоборствующих сторон лоб в лоб практически не пересекаются, друг друга глазками не наблюдают.

Подразделение, по которому накидывают артой и над которыми жужжат БПЛА противника, имеет крайне смутное представление о количественном составе противника. И часто (почти всегда) в случае чувствительных ударов количеству противника приписывают просто грандиозный масштаб.

И грешат таким приписыванием не только рядовые: любой думающий офицер в случае наличия у его подразделения проблем никогда не скажет о причинах проблемы «Виноват, исправлюсь»…

За доклад в штаб в стиле «Вы, нехорошие товарищи, не обеспечили меня связью и всем необходимым, поэтому и результат» – могут или посадить, или загнать в окоп на правах рядового. Поэтому офицеры вполне сознательно приписывали врагу побольше потерь, а себе – побольше заслуг.

Если у тебя на позициях к моменту атаки противника оказались сплошь мобилизованные без слаживания, навыков и связи, и после первых прилетов твои рексо-мопсы успели слинять еще до подхода группы разведки противника, то доложи в штаб, что атакован ты был батальоном наемников, что роту танков противника успешно сжег сам, а потом с боями занял новый рубеж обороны. Потому что все плохое уже случилось, исправить это ты не в силах, других людей тебе не дали, а брать всю вину на себя одного ты не торопишься.

Есть еще и волонтеры, есть военкоры. Первым нужно собирать помощь, поэтому приврать о количестве врага не грех – быстрее сбор пройдет. Военкоры – это тоже далеко не спецы уровня «бог войны», да и нет у них доступа к спутникам, комплексным данным разведки и пр. Общаются с солдатами и офицерами, получают уже озвученную раньше картинку. Транслируют ее.

Есть у нас «короли пропаганды». И им нужно то, что нужно и политическому руководству: доказательства огромных потерь противника, описание противника как грозного монстра и т.д.

И вот им поступают данные от ГШ (которые ГШ частично собрал в качестве докладов тех самых офицеров на фронте) и своих военкоров. Ну и там чуть своего художественного слова добавят, по главным сеткам и по ТВ покрутят.

В итоге все начинают транслировать уже некую виртуальную реальность. Солдаты и офицеры на передовой ее видят, и уже начинают верить в нее. Верить в нее (удобная правда) начинают и офицеры, которые только недавно привирали исключительно в целях сбросить с себя ответственность.

В ГШ тоже должны показать, что они воюют лучше противника, но показать это так, чтобы не влипнуть за возможные неудачи («Как это вас выбили, если вы так активно их разбивали!?»). Данная задача решается следующим образом:

1. Потери противника рассчитываются как собственные потери, умноженные в 7-8 раз.

2. Количество сил противника приходится указывать минимум в 8-9 раз большим, чем есть собственных сил – тогда появляется подстраховка для пояснения любых возможных неудач на фоне столь блистательной военной статистики. И не важно, сколько там сил у противника – важно правильно доложить, а там будем разбираться.

А где разведка? – спросите вы. Разведка работает, она свои цифры дает, но здесь тоже не так все просто.

Разведка получает оценку сил наблюдаемого противника, которая сильно меньше от результата умножения наших сил в 8-9 раз (с противника трудно спрашивать за то, что он не нарастил силы до уровня нашей оценки). А вдруг просто не все силы противника обнаружены? Полной гарантии никто никогда не дает, вот сейчас скажешь «Мы подтверждаем, что противника меньше почти раз в 10», а потом противник прорыв устроит? Кто будет виноват? То-то же.

В итоге уже и ГШ начинает вполне серьезно верить, что данные, спущенные политическому руководству, вполне себе верны…»