Кац: «Приговором Навальному ничего не закончилось»

Замена Алексею Навальному условного срока на реальный станет одним из тех моментов, по которым в будущем будут учить историю России, уверен известный российский политолог Максим Кац.

При этом показательным в данной ситуации является не только сам факт заключения в тюрьму политического оппонента, пережившего покушение и пролежавшего полмесяца в коме, но и то, как российские власти попытались это обставить.

— За долгие годы с протестной зимы 2011-2012  годов ни его (Навального), ни любого, кто с ним связан, не пускали ни на какие выборы, на сотрудников и членов семьи заводили уголовные дела, по пятам ходила наружка, прослушивали телефоны. А в любой острый момент Навальный всегда заранее оказывался в спецприемнике.

Мы успели привыкнуть к тому, что главный человек в оппозиции находится под постоянным политическим давлением. При этом все знали, что все решения по Навальному принимал лично Путин.

…Хотя бы на самом верхнем уровне принятия решений теплился какой-то если не разум, то базовая рациональность, — нельзя сажать или убивать того, кто настолько с тобой ассоциирован, кто твой личный оппонент, а не просто абстрактный оппозиционер.

Когда у человека есть ядерная кнопка, хотелось бы думать, что и хоть какие-то тормоза тоже есть, что он хоть перед чем-то остановится. Это был важный консенсус для обеих сторон. С одной стороны, мы — те, кто занимается независимой политикой, пусть по-разному относились лично к Навальному, но порой сверяли по нему часы. Навальный — жив и на свободе, значит, все не так уж плохо на сегодняшний день. С другой стороны, аппарат политической пропаганды мог говорить: ну, какой же в России репрессивный режим, когда Навальный по расследованию в неделю выпускает и говорит, что хочет, и ходит на свободе.

Живой и на свободе Навальный — это был не просто человек, но политический символ, — уверен политолог.

Он считает, что люди, принявшие решение об аресте Алексея Навального, который является символом оппозиции, сильно недооценили противника.

— Зачем политическое преследование настолько ярко маркировать как политическое преследование? Ведь именно этого долгие годы старались избегать. Суд у нас вроде как независимый, а дело (Навального) — не политическое, а уголовное, Кремль ситуацию не комментирует и в нее не вмешивается. Так было раньше.

На самом деле хаос, отказ от умолчаний последних недель очень легко объясним. Принимающие решение люди сильно недооценили противника. Номенклатурно-бюрократическая логика, в которой живет Владимир Путин, сталкивается с логикой политической. Им друг друга не понять.

Ты выжил, Алексей Анатольевич, теперь тебе все дорогие открыты, живи себе в Европе бежавшим оппонентом Кремля, читай лекции, пиши книги, купи домик на берегу Рейна. Добивать тебя нет никакой нужды, голос из-за границы для российской внутриполитической обстановки почти безвреден. На месте оппозиционного лидера появляется берлинский пациент, сбежавший на Запад. Все в выигрыше, с точки зрения Владимира Путина и его окружения.

С одной стороны, жизнь оппозиционного политика такого калибра в европейской политэмиграции — это очень хорошая обеспеченная жизнь публичного интеллектуала. С другой стороны, возвращение на Родину явно сулит беду — колония или могила, и обе перспективы вполне реалистичны.

Жители номенклатурно-бюрократического мира, у которых представление о прекрасном и смысл политической деятельности сводится к наращиванию вокруг себя позолоченных квадратных метров, даже не задумывались бы, оказавшись перед таким выбором. Их пониманию не доступна логика, в которой Навальный, едва избежав смерти, вернется назад.

Но проблема в том, что Навальный — политик. Его амбиция — не персональная жилплощадь от профкома, его амбиция — борьба за власть. Для него тихая жизнь европейского буржуа — это поражение и конец всему, к чему он шел.

Этим двум мирам никогда не сойтись и не понять друг друга. Для человека из первого мира, который не верит ни в какую политику, идеалы убеждения, а который верит в квадратные метры и личные самолеты, во всеобщую продажность, второй мир выглядит как издевка, как оскорбление. Нарушен негласный договор — мы тебе случайно подарили жизнь вместо квартиры в Мамино и спецприемника четырежды в год, тихую и обеспеченную карьеру публичного спикера, тебе даже работать не надо, подписывай своей фамилией книжки и живи, — куда ты опять полез?

Это уже выглядит как пощечина. Навальный — человек, который не оценил удачу, значит, ему нужно отомстить, чтобы другим не повадно было того медведя, которым воображает себя российское руководство, продолжать щелкать по носу, — объясняет Максим Кац реакцию российских властей на возращение оппозиционера.

Он называет эту реакцию не чем иным, как личной местью и политической расправой с оппонентом.

— К возвращению Навального не готовили никакого плана. Его решение, тот самый пост о покупке билета, стало полной неожиданностью. Именно отсюда, от неожиданности и оскорбленных чувств, — настолько демонстративное преследование, настолько неряшливая, как с точки зрения формальных правил, так и внешнего вида, расправа.

Этой расправой, совершенно не в своем стиле, Владимир Путин лишил себя главного преимущества, которое есть у таких гибридных режимов, как наш, — пространство для отрицания.

Уже нельзя сказать, что никому не нужный блогер шел, споткнулся и упал на рафаэлку. Это политическая расправа, и все понимают, кто тот единственный человек, который мог принять решение о ее реализации, — заявил политолог.  

Неприкрытые репрессии по отношению к Навальному показали не только то, что застали российские власти врасплох. Они вызвали огромный общественный международный резонанс, следствием которого станет не только изменения в отношениях с Путиным, но и возможное применение санкций.

— За прошедшие полгода, с точки зрения европейских и американских политиков, отвечающих за внешние связи, Навальный превратился из диссидента, главного критика Владимира Путина, во второго по значимости политика в России.

Визит к Алексею Навальному Ангелы Меркель — это политический жест, признание за Навальным вполне определенного статуса главного независимого политика в России. Теперь ни один телефонный разговор с лидерами ЕС и США не проходит у Владимира Путина без вопроса о Навальном.

Покушение сделало Алексея настолько важным фактором межгосударственных отношений, как будто речь идет не о человеке, которому наглухо закрыт путь к любым выборам и любой политической активности, а о лидирующем кандидате на президентских выборах, которые он завтра выиграет и сам станет участником таких отношений.

Теперь покушения и преследование Навального — это не внутренние дела России, это факт, который будет влиять на отношения с ведущими государствами, в частности, на их санкционную политику, — полагает Максим Кац.

При этом он подчеркивает, что в дестабилизации, которая началась в России и последствия которой несомненно затронут и предстоящие парламентские выборы, и транзит власти, и в целом судьбу страны, виноваты исключительно сами власти.

— Здесь мы возвращаемся к ситуации, когда пережившая свой век персоналистская система со сломанными каналами обратной связи  в попытке себя законсервировать в веках сама же себя дестабилизирует.

Всю историю, начавшуюся с отравления Навального в августе, нельзя объяснить ничем, кроме страха перед парламентскими выборами 2021 года и будущего транзита. Очень хотелось провести все это в тишине, в отсутствие главного оппонента, который будет концентрировать ресурсы, работать в информационном поле своими расследованиями, а в электоральном — умным голосованием. Хотело бы, чтобы этого всего не было. Очень страшно получить Московскую городскую думу, но уже на федеральном уровне в то время, когда грядет президентский транзит.

Но что получилось в итоге? После всех решений сначала о ликвидации, потом о заключении своего главного оппонента под стражу, после силового разгона мирных акций, после всего, что мы видели в эти месяцы, довольно деполитизированный этап в жизни российского общества закончился буквально в один момент.

Узнаваемость и реальный политический вес Алексея Навального выросли в разы. По стране идут большие несанкционированные митинги, есть фильм о Владимире Путине, собравший более 100 миллионов просмотров. И задача получить контроль над парламентом осенью этого года никуда не делась, но стала теперь в разы сложнее.

Потому что приговором Навальному ничего не закончилось. Он  закрыт за решеткой, но от этого он становится только громче и   заметнее. Каждый его шаг по так называемой системе исполнения наказаний, каждый съеденный им обед и каждое письмо из неволи будут становится чуть ли не главное мировой новостью. Каждое действие его адвокатов  по подаче апелляции в вышестоящий суд будет требовать неимоверного напряжения и усилий всей системы, тотального перекрытия Москвы и отправки людей в автозаки.

И это не закончится завтра и не закончится через месяц. Градус напряженности будет расти вместе с градусами уличного термометра, а сентябрьские выборы станут кульминацией этого процесса. Но на них тоже ничего не закончится. И все это, совершенное на ровном месте своими же собственными руками,  сотворила путинская власть, — констатирует политолог.