Исповедь проститутки

В нашем внешне тихом и спокойном городе, который удивляет многих дорогими машинами, обустроенными по высшему разряду квартирами, также у многих часто возникают вопрос: «Откуда все это берется? В районе безработица, а на ганцевичские зарплаты особо не разгонишься…». Уже устоялось мнение, что основной «золотой источник» – это стройки России, куда в поисках средств к существованию ездят сотни ганцевчан. Но оказывается, что нелегкие деньги приносит и самая древняя профессия.

Эту историю для читателей «Ганцавіцкага часу» решила рассказать одна девушка, которая восемь лет проработала проституткой. По этическим соображениям мы не будем указывать имени, назовем ее Ксенией.

«Я не боюсь, что меня осудят. Меня Бог судить будет. Я хочу, чтобы меня услышали и не повторяли моей ошибки, – начала свой рассказ Ксения. – Толкнули меня на это судьба и детский ум. Едва став совершеннолетней, на мои плечи свалилась огромная ноша – тяжело заболела мать, работать она уже не могла.

За квартиру не платили больше двух лет, к тому же пришлось занимать деньги, которые уходили на еду и дорогие лекарства. С нами еще жили мои младшие брат и сестра, отца не было. Порой я сама отказывалась от еды, чтобы оставить больной маме. Надо было срочно искать работу. Не имея профессии, на хорошую работу устроиться я не могла. Помыкавшись по копеечным работам, я решила съездить с мамиными знакомыми в Россию на заработки, подсобником на стройку. Через месяц я вернулась. Привезла немного денег и продуктов.

Так стала ездить регулярно, долги потихоньку уменьшались.

Однажды наша бригада попала к посреднику кавказкой национальности. Он сразу стал уделять мне знаки внимания, потом начал предлагать стать его любовницей. Я упорно отказывалась. Тогда в день отъезда домой он уговорил меня выпить с ним на прощанье «хорошего кавказкого вина», затем покурить…

В итоге получилось, что я сама отказалась уезжать домой, а на утро проснулась с дикой головной болью и мужчиной в постели. Потом я еще два месяца спала с ним и получала за это деньги, нигде больше не работая. Однажды я ушла от него. Недалеко. В местный бордель. Мне его подсказала, часто бывавшая у нас в гостях, проститутка из Беларуси. Тогда мне было все равно, лишь бы денег побольше для семьи заработать, и я согласилась, думала, что терять уже нечего.

Спустя время, окажется, что именно тогда я совершила самую большую ошибку в своей жизни.

На улице я долго не работала – я тогда была молода и красива, за меня платили неплохие деньги. Вскоре я стала кочевать по борделям Москвы, Польши, Германии. За три года я переболела букетом венерических заболеваний и сделала восемь абортов. Но, в то же время деньги делали свое дело: я смогла не только погасить все долги, но и приватизировать мамину квартиру, сделать ремонт и купить хорошую мебель. Не смогла купить лишь одного – здоровье человеку, который дал мне жизнь. Моя мама умерла от неизлечимой болезни, ее не спасли даже дорогостоящие лекарства, которые я регулярно высылала из заграницы». Здесь Ксения замолчала и закурила.

Она курила и беззвучно плакала. Только теперь я заметила, что молодая женщина, которой еще нет и тридцати, выглядит намного старше. Слезы смывали с лица косметику, вырисовывая глубокие морщины и темные круги под глазами. Но совсем не это увеличивало ее возраст. Ее глаза говорили, что они прожили уже целую вечность, а плечи осунулись, словно на них лежит что-то очень тяжелое.

Выкурив сигарету, Ксения вновь продолжила свой рассказ: «Я забрала с собой в Германию сестру. Но она долго не проработала, забеременела от кого-то и уехала домой, она не захотела делать аборта, решила жить в нищете со своим ребенком. Сейчас она уже замужем, растит ребенка, но до сих пор и сама не знает, кто папа и где ей так подфартило.

Я же уехала осваивать навыки в Турции.

Там я попала в хороший бордель, где «мамой» была наша землячка. Денег собрала за годы прилично. Кстати, по всем притонам большую часть составляют белоруски и украинки. И государству польза – безработные сами «устроились», а на бумаге в наших республиках безработных становится все меньше. Конечно меньше – мужики на стройках, бабы на панелях. Так пусть бы «биржи труда» и проститутками устраивали, за славянок хорошо платят. Так бы хоть меньше калечили наших девчонок. Не одну так у меня на глазах покалечили.

Некоторых мы даже сами штопали обычными нитками, чтобы с полицией проблем поменьше было, мы и так им немало отстегивали. Взятки в любой стране мира берут, особенно те, у кого на плечах погоны. Многие, наверное, слышали, что случается нашим девочкам чужая земля остается могилой, а для родных они – пропавшие без вести. Страшно такое слушать, но еще страшнее так попасть. И самое обидное, что в основном такие ужасы проделывают наши парни. Заграничные мужики добрее и умнее, они знают, для каких целей нужна проститутка, а наши – отморозки. На одних таких нарвалась и я, перед тем, как попасть в бордель, я работала на трассе.

Мне повезло, что я выжила, но родить ребенка я уже никогда не смогу. Мои аборты и венерические болезни здесь не причем. Теперь я внешне только женщина.

В Турции я проработала более трех лет. Заработала приличные деньги. В борделе не только платили хорошо, но и охраняли. Нас одевали, хорошо кормили. К нам регулярно приходили врачи, косметологи, парикмахеры. Уход был хороший, но секс чаще требовали в извращенной форме.

Теперь у меня есть все: квартира в большом городе, машина, приличные шмотки, деньги и мужчины. Нет только семьи и счастья. Я оставила свою работу и решила (пусть не осудят меня люди) удочерить девочку из приюта. Я постараюсь ей дать любовь и ласку, которой лишила ее судьба.

Я знаю, что подумают многие, прочитавши мою исповедь. Поверьте, я и сама знаю, кто я и за что наказана. Это теперь я поняла, что деньги на самом деле в жизни не главное.

Есть и другие варианты, с гораздо более радужной перспективой. Мне просто не повезло. И я такая далеко не одна. У нас в Ганцевичах тоже есть такие «работяги», и это чьи-то жены, сестры, дочери.

Некоторые живут и не знают правды. А некоторые знают, но терпят. Есть и такие, которые разрешают своим женам торговать своим телом, а пока жена «в заработках», муж катается на ее машине, снимает баб, так сказать, чтобы равноправие было. Я уверена, что те «мужчины», про кого я говорю, узнают себя...»