Экс-бизнесмен: «Если люди не хотят быть счастливыми, не нужно делать это за них»

Герой публикации журналистки Вероники Черкасовой, убитой 15 лет назад, — представитель Белорусского союза предпринимателей Анатолий Самусевич. В 2003-м году он говорил о том, что заниматься бизнесом в Беларуси бессмысленно и опасно. Его судьба — свидетельство того, что не только бизнес, но и общественная деятельность в нашей стране — занятие опасное.

Сейчас Анатолию 63 года. Он бывший бизнесмен, член совета Белорусского союза предпринимателей, пенсионер, который не получает пенсию от государства, и человек, осужденный за преступление, в котором не признал своей вины.

— В 2003-м вы рассказывали о том, как закрыли свой бизнес в Слуцке - швейную фабрику по производству рабочей одежды.  Причиной было то, что госпредприятия не рассчитывались за продукцию. Что изменилось в сфере бизнеса за это время?

— Наша страна, к сожалению, не имеет запасов золота, нефти и газа. Чтобы  быть богатым и независимым государством, прежде всего, необходимо предоставить возможность людям жить достойно, нужно использовать их потенциал. То есть создавать условия для раскрытия человеческого потенциала, в том числе заботиться о состоянии малого и среднего бизнеса в стране.

Экономика развитых стран на этих людях держится. Именно и они пополняют бюджет, создают новые рабочие места, производят товары и оказывают услуги.

У нас более-менее развита только частная торговля. Свыше 85 % всех предпринимателей Беларуси, которые заняты в бизнесе, работают в этой сфере.

Крупный бизнес является законодателем моды в создании правовой базы в сфере экономики. У крупных предприятий есть реальная возможность повлиять на депутатов, на министров, на чиновников разного уровня, с целью лоббирования собственных интересов. Чиновник любого уровня по определению не заинтересован изучать проблемы малого и среднего бизнеса.

— 16 лет назад вы говорили, что предпринимателей будут считать людьми второго сорта до тех пор, пока они не поймут: нужно объединяться. Почему это не получилось?

— В Беларуси есть несколько серьезных структур, которые отстаивают права предпринимателей. Учитывая, что они не представляют основную массу бизнесменов, их мало кто слушает, и у них нет возможности открывать свои представительства в областях и районах, нанимать квалифицированных специалистов, которые изучали бы проблемы, давали советы чиновникам и предпринимателям.

Суть в том, что сами предприниматели не хотят объединяться. Они стараются свои проблемы решать с тем должностным лицом, от которого они зависят.

— Это психология белорусского предпринимателя — страх озвучить  свою проблему, потому что чиновники могут закрыть бизнес и оставить ни с чем?

— Да. Когда мы выступаем в защиту предпринимателей, нас спрашивают: «Скажите, а сколько вы человек представляете в этой сфере?» И нам стыдно отвечать на этот вопрос.

Затем нам говорят: «Все остальные предприниматели довольны этим решением. Зачем ради пяти или десяти человек вы тут нас будоражите и отнимаете время, заставляете пересматривать декреты президента и постановления правительства?»

— Получается, у нас каждый сам за себя?

— К сожалению, да. В 2005 году я хотел объединить предпринимателей, которые торгуют на слуцком рынке. Люди поделились проблемой: их рабочие места расположены на рынке и они вынуждены за посещение туалета платить деньги. Я созвонился с Белкоопсоюзом и доказал, что предприниматели имеют полное право на получение данной услуги бесплатно. Осталось дело за малым — написать официальное письмо. «Вопрос решен — давайте объединяться», — предложил я предпринимателям. Они отказались.

Недавно был в исполкоме и слышал, как выступала одна из лидеров рынка и жаловалась: «У нас туалеты платные».

— Вы говорили, что в этой стране никогда заниматься бизнесом не будете.

— Когда человек занимается бизнесом, он тратит самое дорогое, что у него есть — время и здоровье. Бизнесмен работает не восемь часов, а гораздо больше. По ночам, часто без выходных, если хочешь, чтобы твое предприятие развивалось и работники были довольны.

Когда у меня была швейная фабрика, мы выпускали рабочую одежду. Поставляли ее в основном на белорусские госпредприятия. Когда наступало время рассчитываться за полученный товар, мне говорили: нам надо заплатить налоги и кредиты, зарплату людям, закупить сырье и материалы, а с вами мы рассчитаемся в последнюю очередь. Чтобы выплатить людям зарплату, я был вынужден крутиться, бартеры придумывать, одалживать деньги и т.д.

Если бы я продолжил заниматься бизнесом, был бы уже на кладбище...

— Как так получилось, что вы достигли пенсионного возраста, а пенсию не получаете?

— Когда в 60 лет я обратился за пенсией, оказалось, не хватает для стажа несколько месяцев. Был момент, когда не засчитали 17,5 лет службы в армии. Потом припомнили задолженность перед ФСЗН, которая была погашена. Размер пени, кстати, был такой, что за эти деньги можно было бы купить приличный коттедж в нашем городе.

Получилось, что бизнесмен, который заплатил в бюджет чуть больше миллиона долларов, трудоустроил и обучил две сотни безработных, дал им зарплату выше средней по городу, не имеет права на пенсию.

Больше я за оформлением пенсии не обращался.

— Как вы оказались в колонии, которую в народе называют «Волчьи норы»?

— В нашей стране существуют неписанные правила игры. Если ты переступаешь красную черту и идешь в политику, правила игры изменяются.

В конце 2006 года был издан указ президента о лишении предпринимателей наемных работников — трех человек. Я выступал категорически против. На всех уровнях государственной власти доказывал, что это ошибка. (И эту ошибку через несколько лет исправили).

В 2007 году ко мне обратился человек, представился директором компании, которая организовала производство в России и поставляла товары в Украину и страны ЕС. Представитель объяснил, что хочет приобрести здание слуцкой макаронной фабрики (на тот момент она была в состоянии банкротства).

Он пояснил, что хочет открыть там гостиницу, логистический центр, цех по производству пластиковых окон и дверей и торговый центр.

Я согласился помочь и предложил ему письменно обратиться к руководству райисполкома, чтобы иметь возможность легально заниматься бизнесом. Он так и сделал.

Через несколько месяцев директор компании объявился снова. Он заявил, что ему надо срочно купить фабрику.

Хозяйственный суд дал руководству фабрики месяц на то, чтобы  рассчитаться с долгами перед государством. За это время антикризисный управляющий произвел оценку предприятия — 3 млрд 600 млн. рублей. Директор компании назвал цену, за которую был готов ее купить — 2 млрд рублей.

На собрании акционеров приняли решение продать фабрику компании за 2 млрд рублей.

Слуцкий райисполком разрешил  инвестору все виды деятельности, о которых он просил, за исключением торгового центра. Я помог составить обращение в вышестоящие инстанции, чтобы местные власти объяснили, на каком основании нельзя открывать торговый центр. В итоге и этот вопрос был решен.

Времени оставалось немного. В четверг исполком принял решение о том, что не будет покупать фабрику. Но его нужно было утвердить в Миноблисполкоме. Я уговорил главу райисполкома передать туда документы с нарочным — чтобы ускорить процесс. Иначе в понедельник налоговая инспекция передала бы документы по долгам фабрики в хозяйственный суд, и сделка бы не состоялась.

На следующий день после передачи документов директор компании позвонил мне и попросил срочно подъехать в деревню Шищицы по минской трассе, чтобы показать ему решение исполкома. Объяснил, что хочет посмотреть документы с юристом. Я подъехал, передал ему документы. Он мне дает 180 тысяч долларов. «Зачем?» — спрашиваю. — «Если что у нас не получится (в этот день было запланировано подписание договора о покупке здания фабрики) — заплатишь налоги (долг фабрики государству составлял именно эту сумму в эквиваленте)». Я предложил написать расписку, он сказал: «Не надо, я тебе верю».

Когда я взял деньги, подъехали три микроавтобуса, оттуда выбежали люди в масках с автоматами, разложили деньги на капоте, начали снимать фото-видео...

Меня обвинили в подстрекательстве к даче взятки и покушении на мошенничество. Приговор суда — 5 лет усиленного режима. Я вину не признал. Не считаю себя преступником. Я хотел сделать для города доброе дело, чтобы были созданы рабочие места. Для себя выгоды не искал. И ни о каких взятках речи не шло.

С самого начала нашего знакомства представитель компании приходил на встречи со звукозаписывающим устройством — ни одного доказательства, подтверждающего, что я подстрекал его дать взятку, представлено не было.

На суде выяснилось, что фирма, которую якобы представлял человек, собиравшийся купить макаронную фабрику, на протяжении двух лет находится в состоянии ликвидации. Сам он не являлся директором компании. Руководитель фирмы подтвердил, что никаких поручений никому не давал и не знает человека, который выступал как представитель фирмы.

Позже я выяснил, что этот «представитель» ранее сыграл злую роль в деле председателя колхоза «Рассвет» Василия Старовойтова.

— Чему вас научила эта история?

— Если люди не хотят быть счастливыми, не нужно делать это за них. Если человек хочет что-то изменить и не добивается, ты не должен тратить на это своё время. Какой смысл ходить по рынку и спрашивать людей: «Что Вам нужно для получения больших доходов? Какой закон вы хотите поменять?»

Они сами должны объединяться. Если бы 250 тысяч предпринимателей объединились, скинулись по 10 долларов в год, за эти деньги можно было бы создать мощную организацию, пригласить высококвалифицированных специалистов и открыть представительства по всей стране.

— Вероника Черкасова назвала очерк о вас «Слуцкий мечтатель». За 16 лет после этой публикации вы стали реалистом?

— Да. Я считаю, что нужно свои поступки сверять таким образом, чтобы не было стыдно перед другими людьми, перед детьми и внуками. Жаль, что много времени прошло, и многие люди в Беларуси не сумели реализоваться. Власть не смогла организовать экономику таким образом, чтобы талантливые люди были востребованы в сфере бизнеса.