Филин

Ирина Морозова

Егоров: «Хороших сценариев для Лукашенко нет»

Аналитик в интервью Филину рассуждает о перспективах Беларуси после войны.

С продолжением российской военной агрессии в Украине роль белорусского режима становится все более незавидной. Победоносного блицкрига не случилось, с переговорной площадкой тоже как-то не заладилось, а в Евросоюзе напрямую назвали Беларусь соучастницей агрессии.

Все это отразилось и на риторике Александра Лукашенко. Он все так же продолжает уверять, что российская «спецоперация» предотвратила нападение на Беларусь, и предлагает (почему-то через японский телеканал) президенту Украины подписать мирный договор с Россией, потому что «Россия в этой войне не проиграет». Но при этом беспрестанно повторяет, что мы-де сами ни с кем не воюем и «Западу не удастся втянуть нас в этот конфликт».

Какой результат войны на самом деле хотел бы увидеть белорусский правитель, и осталось ли у официального Минска пространство для маневра, Филин обсудил с политологом Центра европейской трансформации Андреем Егоровым.

— Для него хороших вариантов в этой ситуации особенно нет, — полагает эксперт. — В основном они зависят от того, как по результатам этой военной агрессии к Беларуси будет относиться политическое руководство Украины.

Если Украина выдерживает, отбивает военную агрессию России, то результирующим моментом будут мирные переговоры между этими странами об отношениях и их взаимном статусе. Вопрос Беларуси там тоже будет рассматриваться, и от отношения Украины во многом будет зависеть возможность маневра для Лукашенко.

Если, например, Украина будет считать Беларусь однозначно агрессором, вменяя ей участие в войне, то Беларусь окажется по одну сторону с Россией за железным занавесом. Вряд ли состоится вывод российских войск из страны. Фактически это будет перерастать в ситуацию оккупации и постепенного упразднения независимости Беларуси.

В другом случае Украина может признать ограниченное участие Беларуси в интервенции, но не обвинять напрямую в агрессии, как бы «простив» режиму содействие и соучастие. Из прагматических политических соображений такое может быть.

В этом месте Украина может потребовать вывода российских войск и каких-то гарантий со стороны Беларуси для Украины. Переговоры об этом будут вестись непосредственно с тем, кто контролирует власть в Беларуси — если ситуация останется такой, как она есть, то это режим Лукашенко.

Тогда у режима появятся наибольшие возможности для маневра: во-первых, избавиться от российских войск, а во-вторых, включиться в традиционную игру с балансированием между Востоком и Западом с опорой на Украину, попытаться требовать отмены части санкций, которые были введены против Беларуси — как минимум, с начала войны.

Лукашенко будет изображать: мол, а что он мог сделать в условиях почти оккупации, «я не я и хата не моя», «мы были вынуждены», «наши войска не участвовали» и т.п. И, в общем, это для режима будет выходом и может сработать, если Украина это поддержит.

Но даже если Украина проигрывает войну, говорит политолог, для Лукашенко выбор вариантов столь же невелик, как между редькой и хреном.

— От России он ничего не получит; она просто займется планомерным удушением Беларуси в гораздо более интенсивном режиме. Санкции тоже продолжат действовать, Беларусь очутится за железным занавесом вместе с Россией и оккупированной Украиной, и Россия довершит поглощение Беларуси. Не знаю, дойдет ли до формального упразднения независимости, но реальная независимость будет упразднена.

— Когда японский журналист спросил, могут ли остановить войну посредники, в том числе Китай, Лукашенко ответил, что кардинально повлиять на ситуацию могут только Россия, Украина и Америка.

— Тут все очевидно: в его идеологической конструкции Запад выступает основной первопричиной этой войны, якобы он вынудил Россию пойти на агрессию, не согласившись с российскими требованиями о нераспространении НАТО, отведении Альянса к границам 1997 года и вот это вот все, якобы это угрожало жизненным интересам России.

Эту легенду Лукашенко всячески эксплуатирует и поддерживает. Он же во всех интервью рассказывает: то Запад собирался нападать, то заставлял Украину напасть, то он пытается втянуть Беларусь, — а мы-то «бедныя, няшчасныя», и сами ничего такого не хотим, но нужно же как-то реагировать. В этой конструкции США, Запад в целом должны отказаться от своей «агрессивной» политики.

Что касается предложения признать Беларусь временно оккупированной территорией, по мнению политолога, это как раз сыграет на руку белорусским властям, поскольку в некотором снимает ответственность с режима Лукашенко за происходящие действия, дает алиби.

— Это как раз позволит Лукашенко «скипнуть» из ситуации, поэтому, важнее, скорее, поддерживать риторику о том, что Беларусь участвует в российской агрессии, — говорит Андрей Егоров. — А потом ставить на повестку дня вопрос о недопущении активных агрессивных действий со стороны Беларуси и гарантий, как это может быть сделано.

Если же говорить о хороших сценариях не для режима Лукашенко, а для Беларуси, то прямо сейчас их также нет, считает политолог. Но они могут появиться, если возникнут дополнительные факторы.

— То, что будет происходить с Беларусью после войны, зависит от наличия субъектов внутри страны, которые могут отвечать за всю Беларусь, — поясняет Андрей Егоров. — Сейчас это белорусский режим, который удерживает силовой контроль — других субъектов нет. И вопрос не в международном признании Тихановской, но в наличии инструментов контроля и управления внутренней ситуацией в Беларуси.

В общем, если в Беларуси есть проявляющаяся активная субъектность и складывается ситуация, хотя бы отдаленно похожая на двоевластие, тогда у второго субъекта, противостоящего режиму Лукашенко и путинской агрессии, появляется шанс участвовать в переговорах с другим мнением в отношении Беларуси.

То есть можно будет говорить, что Лукашенко — агрессор, вместе с Россией, а недопущение дальнейшей агрессии возможно только в том случае, если в Беларуси устанавливается демократия: проводятся новые выборы, реконституциируется система власти, выводятся российские военные базы и упраздняется военная зависимость Беларуси от России.

Но чтобы ставить такого рода вопросы, нужна совершенно ясная, проявленная и активно действующая внутрибелорусская сила, пусть даже ее политическая репрезентация будет вне Беларуси. Она может быть проявлена, к примеру, в виде активного антивоенного движения, движения сопротивления.

От того, как себя сегодня ведут белорусы и внутри, и вовне страны, будет зависеть, каким образом будет поставлен вопрос независимости и будущего Беларуси в ситуации послевоенного переустройства отношений в регионе, — резюмирует эксперт.

Оцените статью

1 2 3 4 5

Средний балл 4.5(72)