Дмитрий Колдун: «Мне просто захотелось приключений на свою задницу»

Белорусский участник «Евровидения-2007» Дмитрий Колдун рассказал о голодном детстве, почему считает себя «латентным сумасшедшим» и зачем ему понадобилась космическая станция.

-- Интересно, как ты выглядел до «Народного артиста»? В16 лет, например?

-- Если честно, не очень. Я был страшно худой и очень забитый. Одним словом, ботаник. Мои сверстники — в основном полные отморозки — в то время уже бухали, курили траву и ходили по девочкам. А я все никак.

-- Забитость проявилась в школе или раньше?

-- Наверное, раньше. Я всегда как-то неловко чувствовал себя перед сверстниками. Наша семья жила довольно бедно. Вплоть до того, что иногда я ел один раз в день. Тут особо не повыпендриваешься.

-- Тройку хоть раз в жизни получал?

-- По физкультуре у меня всегда была тройка. Я ни разу не мог подтянуться, и это испортило мне весь аттестат.

-- Сейчас уже можешь?

-- Да, 20 раз. После школы я очень серьезно взялся за себя. В 11-м классе был просто дистрофиком: при росте 185 сантиметров весил 65 килограммов. В конце концов, мне это надоело. Я пошел в качалку, начал тягать железо. Сейчас вешу на 10 килограммов больше. Можно сказать, кабан — по сравнению с тем, что было.

-- В школе тебя били?

-- Чего меня бить-то? Я сразу деньги отдавал. {Смеется.)

-- Ты сейчас модно подстрижен, хорошо одет. А тогда в чем ходил?

-- Куртка у меня была ужасная, марки «эйр-эйр» — дутая, да еще и не по размеру. А штаны, которые я носил, до сих пор мои старые знакомые из Минска вспоминают, когда мы с ними встречаемся. Они были предметом всеобщего стеба.

-- Зато говорят, что Минск - это чуть ли не единственный город на постсоветском пространстве, по которому до сих пор можно без страха гулять ночью.

-- Можно, конечно, и без страха, но по голове все равно получишь. Помню, к нам немцы приезжали, тоже говорили: «О, у вас так безопасно, кругом милиция!» Знали бы они эту милицию...

-- Как я понимаю, у тебя появился стимул выбраться из такой жизни, поэтому ты и поехал в Москву?

-- Нет, мне просто захотелось приключений на свою задницу. Только сначала я и не ездил никуда. Люди из «Народного артиста» сами по всем городам ездили. Я прямо в Минске на кастинг и пришел...

А на «Фабрику» в Москву приехал в шесть утра, на поезде. Как сейчас помню: тридцать шестое место, рядом туалетом. Вышел с вокзала, к семи часам приехал в «Останкино», а кастинг начинался только в одиннадцать. Денег не было вообще — меня мама на свои отправила. Я простоял на морозе пять часов. Даже не помню, что пел на отборе, — настолько был измотан.

-- А сам песни писать не пробовал?

-- Мои творческие эксперименты закончились в 11-м классе. Я тогда пытался свою группу сколотить, писал угарные тексты про предметы бытового обихода — шланги, тяпки всякие… В общем, полная чушь. Но было очень весело.

-- Я всегда так и думал, что поп-артисты прикидываются. Ну не может двадцатилетний парень полюбить, например, песню Филиппа Киркорова и всерьез ее исполнять. Лучше уж про шланги…

-- Так я и не слушал песни Киркорова — ни до знакомства с ним, ни после. В принципе российскую эстраду не любил никогда.

-- А как думаешь, почему Киркоров обратил на тебя внимание?

-- Без понятия. С Киркоровым я познакомился, когда он пришел на «Фабрику». Его попросили спеть с кем-то из участников проекта, на что он поставил условие: с кем именно, выбирать будет он сам. И выбрал меня.

Его спросили: «Почему именно Колдун?» Он ответил: «Я пою только с победителями». Хотя это было всего спустя месяц после старта проекта. А на вопрос «Почему вы уверены, что победит именно он?», Киркоров ответил: «Уверен, и все». Мы спели дуэтом, а потом, вплоть до «Евровидения», почти не общались.

-- И что ты сделал для того, чтобы попасть на конкурс?

-- Да ничего — все случайно получилось. Перед Новым годом я позвонил Киркорову — просто поздравить его с наступающим. Он спросил, как у меня дела, а я рассказал, что пытаюсь пробиться на «Евровидение». Тогда он сказал: «Слушай, у меня есть новая песня, хочешь — приезжай, послушай».

Мы встретились, он мне ее поставил. Она была еще недоработанная, без текста, но я сразу понял, что это формат «Евровидения» и с ней у меня будут шансы пройти отбор. Тем более, подумал я, раз Киркоров предложил песню сам — значит, он будет болеть за нее и, возможно, как-то помогать мне.

-- Чисто деловые отношения?

-- Конечно. И с Дробышем тоже. Бизнес никогда не делается просто из доброты или под честное слово. За каждым шагом стоят интересы людей. Продюсер что-то вкладывает в молодого исполнителя и обязательно хочет получить что-то взамен.

-- Что взамен можно получить от тебя?

-- Как что? Деньги! Вот после «Фабрики» мы поехали в гастрольный тур, за который получали совсем немного — большая часть наших гонораров шла продюсерам. По-моему, все честно… И потом, другого шоу-бизнеса у нас все равно нет. Приходится как-то жить с этим.

-- «Приходится» — ключевое слово?

-- Ну а как еще?

-- Можно не жить.

-- Повеситься? Я не хочу.

-- С кем у тебя сейчас контракт?

-- Ни с кем. Есть люди, которые мне просто помогают. В ближайшее время, возможно, мы подпишем договор с Александром Луневым — это композитор, который работал с Биланом.

-- Насколько ты зависим от этих людей? Можешь в любой момент сказать: «Не буду делать того-то и того-то»?

-- Понятно, что могу, только это будет в первый и последний раз. Надеюсь, не дойдет до этого. Вокруг меня, слава богу, адекватные люди, они не заставляют меня красить волосы в белый цвет или отращивать ногти на руках. Все в пределах разумного. А в остальном, мне кажется, со мной очень удобно работать, я особо не выпендриваюсь.

-- Получается, тебе в какой-то степени все равно?

-- Нет, мне просто не в лом. Есть люди капризные, а я не из таких.

-- Ты, вообще, меланхолик, я смотрю.

-- Да. У меня утром, например, всегда плохое настроение.

-- Почему? У тебя же сейчас все хорошо.

-- Лучше некуда. И все равно, когда просыпаюсь, мне кажется, что все плохо. Расхожусь только вечером, хотя вокруг ничего не меняется.

-- Ты не пробовал обратиться к психотерапевту?

-- Да я сам прекрасно знаю, что я латентный сумасшедший. (Улыбается.) Но при этом я ведь не маньяк, ни на кого не нападаю...

-- Конечную цель своих мытарств представляешь?

-- Я хочу, чтобы я пел, а все остальное меня вообще не касается.

-- Это называется «стать звездой».

-- Значит, я хочу стать звездой. И еще хочу, чтобы у меня была маленькая космическая станция, на которую бы я в старости улетел.

-- Обычно таких вещей добиваются люди с совершено иным темпераментом...

-- Не знаю, не задумывался об этом. Мне кажется, тут нет какого-то одного рецепта. Я как раз не люблю чрезмерно активных людей. Я всегда был спокойным.

Меня мало что может вывести из себя, и многих это даже раздражает. Когда на меня повышают голос, я просто перестаю слушать человека. В принципе меня можно расшевелить, но абсолютно не воплями резаной свиньи. Это меня только смешит.

-- У тебя есть друзья?

-- Смотря что вкладывать в понятие «друг». Такого человека, которому бы я позвонил и сказал: «Приезжай, мне плохо», у меня нет, и не было никогда. Я вообще не привык с кем-то делиться. Если у меня какие-то проблемы — я их сам внутри себя перевариваю. Моя мама в свое время очень переживала, ведь даже ей я ничего не рассказывал. Мне просто не хочется никого напрягать.

-- С тобой тяжело жить под одной крышей?

-- Не знаю. Мухи и тараканы не жалуются. А я за это их иногда подкармливаю.

-- Если бы на сайте знакомств ты размещал свою анкету, что бы написал в первую очередь?

-- Я никогда не разместил бы анкету на таком сайте. Меня часто спрашивают: «Как вы знакомитесь с девушками на улице?» А мне нечего ответить. Я в принципе не знакомлюсь с девушками. Если что-то и происходит — то как-то само собой.

-- Ты когда-нибудь был влюблен?

-- Был. Но сейчас — нет. Но я не страдаю от этого. Живу как живу.

-- Два варианта: либо ты растение, либо просто сейчас прикидываешься, а на самом деле тебе не хватает настоящей любви и дружбы.

-- Да я сам не знаю, чего мне не хватает. Никогда не задавался философскими вопросами «Почему я так живу?» и «Что на самом деле у меня там, внутри?». Я такой, какой есть, со всеми недостатками.

-- В чем твой главный недостаток?

-- Я ненавижу жизнь по расписанию. С этим любому человеку будет тяжело мириться. Я никогда не буду приходить домой каждый вечер в одно и то же время — это точно. Не потому, что я где-то с кем-то развлекаюсь, а просто потому, что расписание для меня закончилось вместе со школой.

-- В таком случае, когда ты вечером не дома, где тебя можно застать?

-- Везде. Я могу просто в лес какой-нибудь поехать и погулять там в одиночестве. Я не шучу! Люблю быть один.

-- Если я предложу тебе записать песни, которые ты в 11-м классе сочинял, согласишься?

-- С удовольствием! Песню про шланг — в первую очередь. Вот о чем она вкратце. Мужик уснул у себя в саду, в деревне, а пока спал, у него стащили шланг.

Во втором куплете он недоумевает, чем же он будет огород поливать, все ведь завянет! Тогда он пошел в магазин, купил новый шланг, установил у себя в саду, но на следующую ночь его снова украли!

Ну а в третьем куплете он выслеживает вора, узнает, где тот живет, и приходит к нему с винтовкой. Мол, мужик, отдавай все мои шланги назад! Но оказывается, что и у вора их уже свистнули…

-- Круто. Почти «Король и Шут».

-- Да, только у меня песни подобрее будут. Например, есть еще про то, как одна девочка в кустах крыжовника неожиданно нашла помидор, пожалела его и пересадила на другой куст — пусть там растет. Бессмысленная такая песня. Но добрая.