«Ближайший союзник, которому деваться некуда, заволновался»

— Путин вчера ночью делал страшное лицо. Ему докладывали про инцидент на Крымском мосту, а он делал страшное лицо и говорил, что это террористический акт. Ну, ты в курсе, что Крымский мост это была такая красная линия, точка невозврата, мстя буду я и мстя пребудет со мною. Такие в общем все дела.

Вот страшное лицо это, видимо, элемент ассиметричного ответа. Каждый непричастный, увидев такое лицо, непременно должен во всем раскаяться.

Впечатление было, конечно, немного смазано дрожащим голосом и тем фактом, что на придание лицу соответствующего выражения потребовалось часов сорок. Я так понимаю, сначала хотели обойтись «инцидентом, последствия которого будут ликвидированы в кратчайшие сроки». Но волна патриотической паники от упавших пролетов взлетела так высоко, что пришлось соответствовать.

Уж не знаю, случайно ли так совпало, но после того, как крейсер Москва встал на охрану Крымского моста, Казахстан, Армения и Кыргызстан отменили свое участие в учениях ОДКБ. А это было, между прочим, «Нерушимое братство».

И вот стоило упасть одному проценту одного моста — и три брата решили поискать себе новую семью.

А ближайший союзник, которому деваться некуда, заволновался. Посла Украины вызвали в белорусский МИД, чтобы рассказать ему, откуда на Беларусь готовится нападение. Белорусский погранкомитет озаботился тем, что украинские пограничники недружественно укрепляют свою границу на белорусском направлении.

И я уже не говорю о свидетелях стабильности, которые местами не паникуют уже даже громче, чем российские патриотические блогеры.

И теперь выражением лица ответ, конечно, не ограничится. Страшным выражением лица панику не напугаешь. Вот можно, например, повысить статус специальной операции до уровня контртеррористической. И в рамках контртеррористической операции разбомбить еще больше жилых домов, школ и больниц.

Ну то есть делать то, что у российской армии получается. Воевать с мирным населением. Потому что воевать с украинской армией как-то вот не выходит.

И дело, конечно, не в практическом смысле этих бомбежек. Потому что никакого практического смысла они не имеют. Не напугаешь же в самом деле Украину бомбежками. Бомбили уже. Обозлить можно, а напугать сомнительно. Взорванная детская площадка ведь не понижает уровень боеспособности ВСУ, а только повышает.

А дело в державных понтах.

Российская власть так устроена, что она может обойтись без нефти и газа, без олигархов и даже без второй армии мира. А без понтов не может. Державные понты — ее скрепа, опора и запасы стратегического топлива.

Вот солдат можно сначала мобилизовать, а потом нарожать новых. А державные понты — ресурс, который почти не поддается восстановлению. И вместе с пролетами Крымского моста эти понты упали до критического уровня.