10 текстов Аркадия Бабченко, которые потрясают до глубины души

«Грузинская война 08.08.08 пожалуй, стала переломной в истории путинской России. Именно в эту войну в полную силу была использована телевизионная пропаганда.

До того момента крупный калибр зомбоящика не применялся. Да, вранье, дебилизация и наступающая цензура на ТВ были уже тогда, уже годами, но такого включения всех стволов для развязывания и пропагандистского обеспечения агрессивной оккупационной войны – еще не было.

Именно тогда телевизор был переведен в режим психотропного оружия. Именно тогда были опробованы технологии массового зомбирования, массовой ненависти, массовой истерии по отношению к соседнему маленькому народу.

Именно тогда ложь стала использоваться сознательно, как пропаганда. Именно тогда зомбоящик впервые в истории новой России использовали как полноценное оружие гибридной войны».

Об убийстве Немцова

«Он, по всей видимости, не убивал многих из тех людей, смерти которых ему приписывают. Политковскую не убивал. Эстемирову. Маркелова. Магницкого. Но в историю его имя войдет именно вместе с этими смертями. Навсегда. Прочно. Навеки».

О мифическом «народе Донбасса»

«Донецкое ополчение – это части гибридной российской армии, которые отличаются от остальных частей гибридной армии лишь тем, что они рекрутированы на территории Донбасса. Что имеет точно такое же значение, как если бы они были рекрутированы в Бурятии, или Камышлове или Южной Осетии. То есть никакого.

Вот и все. Не более того.

Как рекруты, набранные в Бурятии, не делают эту войну бурятско-украинской, так и рекруты, набранные в Донецке, не делают эту войну донецко-украинской.

Гиви – это боец гибридной армии России, рекрутированный на территории Донбасса. Моторолла – это боец гибридной армии России, рекрутированный на территории Ростовской области. Александров и Егоров – это бойцы гибридной армии России, рекрутированные на территории Тольятти.

Между ними нет никакой разницы. Это российско-украинская война. Точка».

О роли телевидения в «дебилизации населения».

«Этот агитпроп начался не в нулевых, раньше. У нас были чеченцы, ваххабиты, понаехавшие черножопые, таджикские дворники, прибалтийский фашизм, грузинский фашизм, геи, бандеровцы, либералы, национал-предатели, потом ИГИЛ, сейчас у нас главный враг – сирийские беженцы в Берлине. Неважно, кого машина пропаганды представляет врагом сейчас.

Это тарелка, на которой зрителю приносят его порцию ненависти. Десять лет назад это были эстонские фашисты, теперь беженцы. Меняются только цвета тарелочек, а блюдо остаётся одним и тем же.

Первый вклад во всё это сделали не Соловьев с Киселевым, они – вишенка на торте, верхушка айсберга. Все началось с пошлых ток-шоу, идиотского «Аншлага» и с «Дома-2», когда начали пропагандировать дебильный юмор на уровне мочеполовой системы и одну-единственную модель поведения – истерики, маты, вопли. То есть агрессию.

Свою лепту внесли ментовско-бандитские сериалы, когда показывали трупы в трехлитровых банках, чернуху. Это дичайшим образом подкосило нравственность, уронило уровень общественной морали ниже плинтуса, озлобило общество. Здесь уже семена легли на подготовленную почву. Пятнадцать лет дебилизации населения привели к тому, к чему привели».

О детях, не видевших винограда

«Ребенок в детском доме в трехстах километрах от Москвы за четырнадцать лет в нефтяной энергетической сверхдержаве ни разу в жизни не видел винограда. Доказано.

В Брянской области позавчера уничтожено 200 тонн персиков, нектаринов, винограда и других фруктов.

В психиатрии есть такое понятие – нравственная идиотия. Это когда у человека отсутствуют какие-либо из важнейших эмоций. Например, сострадание, любовь, уважение, инстинкт защиты детей».

Об акции «Бессмертный полк»

«Я сейчас, видимо, очень непопулярную вещь скажу, но акция «Бессмертный полк» приводит меня в ужас. Идущие рекой десятки тысяч человек с фотографиями мертвых людей. (…) Перебор. Вот правда – перебор с количеством смертей, собранных в одном месте и выставленных на всеобщее обозрение людям, которые этого и не просили.

Нигилирование того душевного труда по осмыслению, который должен быть. И обесценивание каждой отдельной трагедии. Этот массовый культ смерти – избыточен».

Как Россия потеряла Украину

«Пытаясь втянуть Украину в свою новую великую скрепную империю, «русский мир» потерял Украину на столетия.

Пытаясь «защитить» русский язык в русскоязычной, в общем-то, стране, «русский мир» уже в ближайшем будущем сделает русский язык — языком диаспоры.

Пытаясь вернуть кусок суши, с трех сторон окруженный водой, «русский мир» потерял не только страну — регион! Да еще и не один регион!

И это лучшая многоходовочка, которую я знаю на сегодняшний день. Историю надо было учить потому что».

О чувстве, когда убивают твоих

Я думал, что, уехав из России, уже никогда не буду вновь переживать это тошнотворное чувство, когда убивают твоих. Но нет. Мордор добрался и сюда.

У меня в ленте опять появилось слово «страх». Страх это нормальное чувство самосохранения. Но нельзя давать ему брать верх над собой. Ни в коем случае. Его надо перебарывать. Перемалывать. Иначе нельзя. (Комментарий об убийстве Амины Окуевой).

О пожаре в Кемерово

«Трагедия – это когда ты предвидел опасность, принимал все меры к её предотвращению, но форс-мажор оказался сильнее. (…) А когда у тебя вчера газом от свалки травятся пятьдесят детей, до этого в интернате насилуют еще пятьдесят детей, до этого дети разбиваются в автобусе, до этого тонут на «Булгарии», до этого гибнут на остановке под джипом пьяного попа или прокурора, до этого проваливаются в незакрытый коллектор, а сегодня сгорают в кинотеатре – это уже не трагедия.

Это уже закономерность. Это системный развал правил безопасного общежития на данной территории. Когда всем на все плевать. На всех уровнях. В том числе и на детские жизни. Уже совершенно невозможно представить, с какой стороны прилетит.

Бегите оттуда. Увозите свое будущее из этой страны».

Об убийстве Шеремета

«Я понимаю, когда убивают за журналистику, расследующую преступления властей. Похищения, пытки, убийства, бессудные казни. Когда можно из кресла с высокими погонами уехать в Белый лебедь на пожизненное.

Я понимаю, когда убивают адвокатов, защищающих жертв нацистских группировок и журналистов, об этих группировках пишущих.

Понимаю, когда убивают свидетелей, политических конкурентов, оппозиционеров. Это все можно объяснить логикой. Да, звериной логикой, но – логикой. Устранен человек – устранена опасность, которую он мог нести.

Но я не понимаю, зачем убивают общественно-политических журналистов. Ну вот убили вы политического журналиста Павла Шеремета, и что? Я не знаю, кто именно «вы», но – вот и что теперь-то? Какую опасность вы устранили? Что изменится?»

Аркадий Бабченко: «Сейчас я плохой солдат. Я жить хочу больше, чем умереть»