После нападения ХАМАС на Израиль по всему Ближнему Востоку активизировались «иранские прокси»

Американцы и британцы, начиная с 12 января 2024-го, бомбят позиции хуситов в Йемене. Обмены ударами ежедневно происходят на границе Израиля и Ливана. В Ираке местные вооруженные группировки атакуют американские базы — и также получают ответные удары. Этот многосторонний конфликт часто описывают как противостояние двух коалиций: Израиль, США и их союзники против Ирана и его прокси.

Но это большое упрощение — иногда до степени искажения. По просьбе Медузы востоковед, автор телеграм-канала «Дежурный по Ирану» Никита Смагин объясняет, что представляют собой «иранские прокси».

3 января 2024 года в иранском городе Керман произошел теракт, в результате которого погибли, по последним данным, не менее 94 человек. Две бомбы взорвались на кладбище, куда огромная толпа людей пришла почтить память Касема Сулеймани, убитого американской ракетой в 2020 году. Сулеймани командовал корпусом «Аль-Кудс» (арабское название Иерусалима) — подразделением Корпуса стражей исламской революции, ответственным за операции за пределами Ирана.

В 2000-е и 2010-е он был одним из главных архитекторов системы «иранских прокси» — военизированных группировок в разных странах Ближнего Востока, которые получают финансовую, информационную и всякую прочую поддержку от Ирана и действуют в его интересах.

В конце декабря 2022-го израильским ударом в Сирии был убит генерал Сейед Реза Мусави, который был соратником Сулеймани. Неудивительно, что и ответственность за теракт в Кермане многие (в том числе представители иранских властей) поспешили возложить на Израиль.

Но судя по всему, еврейское государство тут ни при чем. Ответственность за теракт взяло на себя «Исламское государство». Это не только добавило нервозности, которой на Ближнем Востоке и без того очень много, но и лишний раз напомнило, что сторон конфликта гораздо больше двух.

Зачем Ирану столько прокси

Появление первых прокси-сил у Ирана напрямую связано с двумя идеями, лежащими в основании Исламской республики: борьбой с сионизмом и экспортом исламской революции.

Первой союзнической структурой стала ливанская «Хизбалла», созданная Корпусом стражей исламской революции в начале 1980-х. В тот момент Тегеран воспользовался антиизраильскими настроениями, которые обострились на фоне вторжения Израиля в Ливан в 1982 году и оккупации им части ливанской территории.

В том же 1982-м верховный лидер Ирана аятолла Хомейни одобрил создание «Ливанского совета» — особого органа, в который вошли представители трех ливанских шиитских организаций, а также иранский посол в Ливане и представитель «Аль-Кудса». Так и появилась «Хизбалла». В апреле 1983 года она взорвала американское посольство в Бейруте (63 погибших), в октябре — казармы международных миротворческих сил (305 погибших).

В обоих случаях использовались террористы-смертники — именно «Хизбалла» (а точнее, один из ее лидеров, Имад Мугния) разработала эту тактику, вскоре перенятую другими исламистскими террористами.

«Хизбалла» признает высший духовный авторитет иранских аятолл и стремится к созданию в Ливане исламской республики по образцу Ирана. В глазах иранской стороны она, с одной стороны, должна была стать авангардом борьбы с Израилем, а с другой, выполнять роль агента распространения идеалов исламской революции.

В первые годы Тегеран рассчитывал, что революционный пример окажется достаточно заразительным, чтобы к нему присоединилось большинство исламских стран мира.

Исламская революция стала продуктом сочетания мусульманского традиционализма и прогрессизма левых учений, ставших особенно популярными в Иране в середине XX века. Идея экспорта революции очевидным образом перекочевала к иранским исламистам от коммунистов. В первые годы Исламская республика рассылала эмиссаров (духовных лиц, студентов, бизнесменов, военных) в мусульманские страны по всему миру, искала сочувствующих — и стремилась разжечь пламя революции по всему миру.

Эта политика привела к появлению первых проиранских ячеек во многих государствах Ближнего Востока и за его пределами.

Однако этап идеализма в истории Исламской республики закончился со смертью ее основателя Рухоллы Хомейни в 1989 году. По мере снижения значимости чистой идеологии во внешней политике всё больше доминирует прагматическое видение использования прокси-сил.

Оно зиждется на двух ключевых идеях обороны Ирана, которые разрабатывают ветераны Ирано-иракской войны. Покойный Касем Сулеймани, герой той войны, до своей гибели в 2020-м был ведущим теоретиком и практиком по этой части.

Главная идея — «асимметричная война». Тегеран быстро осознал, что по военно-техническому и экономическому потенциалу значительно уступает противникам. Тягаться с Израилем и США в количестве и качестве самолетов, танков и ракет невозможно. Нужно сосредоточиться на тех сферах, где Иран способен с ними соперничать.

Так, он не тратит огромные ресурсы на создание больших военных кораблей и авиации. Вместо этого Иран сконцентрировался на развитии «москитного флота» (быстрых и маневренных катеров), ракетной программы и беспилотников.

Из этой первой идеи рождается вторая — борьба с неприятелем на дальних подступах. Нужно отодвигать линию соприкосновения как можно дальше от своей территории и как можно ближе к территории противника.

Тегеран рассматривает свои прокси-силы как инструмент преодоления диспропорции в противостоянии с Израилем и США. Так, Иран не так давно разработал баллистические ракеты, способные достигнуть израильской территории. Но вряд ли они смогут преодолеть израильскую ПВО. Однако проиранские силы находятся на границе Израиля (в Палестине, Ливане и Сирии) и в случае необходимости могут нанести ощутимый удар по его территории ракетами и беспилотниками.

Что касается США, они способны в любой момент нанести удар по Ирану, а иранцы не могут атаковать территорию Соединенных Штатов. Однако союзники Ирана могут подходить к американским базам в Сирии и Ираке на расстояние нескольких десятков километров, оказывая давление и угрожая ударом.

Кроме того, «асимметричная война» предполагает, что удар противнику нужно наносить там, где это сегодня возможно сделать. При этом вместо противника целью может оказаться его союзник. Так, если в нужный момент сложно поразить США или Израиль, то можно ударить по Саудовской Аравии, которую Тегеран считает проводником интересов Вашингтона. Это стало одно из причин, почему Иран стал поддерживать хуситов (движение «Ансар Аллах»), которое с середины 2010-х воюет в Йемене с коалицией под руководством саудитов.

Масштабы фронта

Исламская республика не просто тиражирует успешный опыт «Хизбаллы» в других странах, но постоянно меняет свои подходы, адаптируя их под ситуацию в той или иной стране. В каких-то случаях КСИР напрямую помог организовать новую союзническую структуру, как в случае с иракским шиитским ополчением «Хашд аш-Шааби» («Силы народной мобилизации»).

В других Иран наладил партнерские связи с уже имевшимися силами. Так, Тегеран не имел отношения к созданию ХАМАС и движению хуситов. Однако нашел с ними общий язык.

Еще один подход был опробован в Сирии. Во-первых, в гражданской войне в этой стране активно участвовали не только сирийские силы, но и тысячи боевиков из числа проиранских группировок в Ливане («Хизбалла») и Ираке («Асаиб Ахль аль-Хакк» и «Катаиб Хизбалла»). Во-вторых, Тегеран стал набирать сторонников в других странах и перебрасывать их в Сирию.

Так появились бригады «Фатимиюн» из афганских шиитов и «Зайнабиюн» из пакистанских шиитов.

Конечно, были и менее удачные примеры. Так, Иран неоднократно пытался создать свои структуры в Афганистане и на некоторых этапах непрекращающейся гражданской войны в этой стране имел там своих союзников. Однако сегодня никакой значимой военизированной проиранской организации в Афганистане нет.

Как бы то ни было, Исламская республика сумела создать на Ближнем Востоке развернутую инфраструктуру из своих прокси. Совокупность всех проиранских сил в Иране называют «Ось сопротивления», а на Западе чаще используется термин «Шиитский полумесяц». Самыми крупными звеньями этой конструкции можно назвать иракский «Хашд аш-Шааби» (до 100 тысяч человек), сирийские вооруженные силы (около 100 тысяч человек) и «Хизбаллу» (до 50 тысяч человек).

К этому можно добавить хуситов, численность боевого крыла которых превышает 100 тысяч человек, а также множество более мелких структур в Палестине, Сирии и Ираке.

Таким образом, «Ось сопротивления» насчитывает несколько сотен тысяч человек, не считая вооруженных сил самого Ирана. Однако нельзя сказать, что все они находятся под командованием Тегерана. Степень близости Ирана и его союзников сильно различается от страны к стране. «Хизбалла» считается самой близкой организацией, и каждый ее значимый шаг координируется с Тегераном.

Именно из Ирана она получает львиную долю финансирования, хотя «подрабатывает» также другими способами, включая наркоторговлю.

ХАМАС и хуситы пусть и получают помощь от Ирана, но самостоятельно решают, как им действовать. Здесь иранская сторона может предложить общую стратегию, но придерживаться ее или нет, эти структуры решают сами. Организации в Ираке и Сирии по степени близости находятся где-то между «Хизбаллой» и хуситами с ХАМАС.

Таким образом, большая часть «Оси сопротивления» не подчиняется Тегерану напрямую, а держится на принципе «враг моего врага — мой друг». Общий враг Ирана, сирийских и иракских шиитских группировок — «Исламское государство», для которого истребление «еретиков»-шиитов — даже более высокий приоритет, чем борьба с Израилем и США.

Общий враг Ирана и палестинских исламистов (ХАМАС, «Исламский джихад») — Израиль. Общий враг Ирана и хуситов — Саудовская Аравия. И у всех у них есть один общий «дальний враг», США, которого они единодушно хотели бы выдавить с Ближнего Востока.

Однако как только интересы расходятся, иранские союзники могут оказаться в оппозиции Тегерану, что неоднократно происходило в прошлом. Самым ярким примером стал отказ ХАМАС выступить на стороне президента Башара Асада в войне в Сирии. ХАМАС не только не поддержал Иран, но отдельные его бойцы даже воевали на стороне сирийской оппозиции.

«Ось сопротивления» не скреплена религиозным и идеологическим единством. Скажем, йеменские хуситы, как и Иран, придерживаются шиитского ислама — но другого его ответвления, зейдизма. Палестинские исламисты и вовсе сунниты.

«Ось сопротивления» после 7 октября 2023 года

Атака ХАМАС на Израиль стала триггером множества процессов на Ближнем Востоке. Вероятно, иранская сторона могла иметь какую-то информацию о планах палестинского движения. Тем более что некоторые бойцы ХАМАС проходили обучение в Иране незадолго до злополучного дня.

Но свидетельств прямой причастности Тегерана к нападению 7 октября так и не нашлось. Разведка США лишь подтвердила, что происходящее стало для Ирана сюрпризом. Вероятно, иранцы не знали ни даты, ни масштабов операции. Кроме того, всех поразили ее итоги: никто не ожидал, что ХАМАС способен добиться таких результатов.

Как бы то ни было, Тегерану пришлось реагировать. Казалось бы, иранская сторона заняла достаточно взвешенную позицию. С одной стороны, она обозначила свою поддержку палестинскому сопротивлению за счет регулярных, но незначительных ударов «Хизбаллы» по территории Израиля. С другой, Иран показал, что ни в коем случае не хочет прямой конфронтации с США или еврейским государством. То есть в войну он ввязываться не готов.

В целом Исламская республика придерживается схожей позиции на протяжении последних 30 лет, понимая, что прямое столкновение с Израилем или США угрожает существованию иранского государства.

Однако этим иранская тактика не исчерпывается. Тегеран увидел в текущей ситуации окно возможностей для ослабления США и Израиля. В результате в активность пришла вся «Ось сопротивления». Проиранские силы в Ираке и Сирии принялись наносить регулярные удары по американским объектам. C 7 октября они осуществили как минимум 115 атак по позициям ВС США, несколько десятков человек получили ранения.

Кроме того, активизировались хуситы, которые сначала нанесли несколько символических ударов по Израилю, а потом перешли к атакам и захвату кораблей, которые следуют в еврейское государство через Суэцкий канал.

Расчет Ирана в том, что Израиль, как небольшое государство, не может долго держать сопротивление по всем направлениям. Действия Тегерана и его союзников призваны усиливать давление на Израиль и отвлекать его ресурсы. Что касается США, иранская сторона пытается увеличить цену присутствия американцев в регионе и поддержки еврейского государства.

Исламская республика надеется, что рано или поздно Вашингтон на фоне сложностей примет решение сократить свое присутствие на Ближнем Востоке. Веру в такой сценарий добавляет недавний уход американцев из Афганистана.

Однако пока ситуация в регионе идет по пути дальнейшей эскалации. Израиль в характерном стиле на каждую атаку «Хизбаллы» отвечает еще большим ударом, причем не ограничиваясь Ливаном: ЦАХАЛ регулярно наносит удары по иранским и проиранским силам в Сирии. В этой логике асимметричная реакция должна показать Тегерану и его союзникам цену эскалации. Однако пока это скорее обостряет ситуацию, а атаки «Хизбаллы» не прекращаются.

США, в свою очередь, около двух месяцев пребывали в растерянности и не решались перейти к чему-то большему, чем отдельные ответные удары по проиранским силам. Но начиная с декабря американцы решились на более масштабные удары. США бьют по позициям иракского «Хашд аш-Шааби» и уничтожают шиитских командиров. Наконец, США вместе с Великобританией после нескольких предупреждений нанесли удар по силам хуситов в Йемене.

Иными словам, на повышение ставок сегодня идет уже не только Израиль, но и США. В результате стороны все больше втягиваются в бесконечный обмен ударами. При этом иной стратегии деэскалации, кроме всё большего повышения ставок, похоже, нет ни у Израиля, ни у США.

Что касается Тегерана, то он твердо стоит на рациональной позиции: избегать прямого столкновения с Израилем и США. Так что большой войной пока не пахнет. Однако и выхода из воронки пока не видно.

При этом не стоит забывать, что Иран не то, чтобы хорошо контролирует «Ось сопротивления». Поэтому новый решительный ответ может произойти и без ведома иранского патрона.