«Я не выдержал и сказал в сердцах: «Хорошо, что прабабушка не дожила!»

Как показывают исследования независимых социологов, большинство белорусов относятся к войне в Украине негативно, не поддерживают действия российской армии и категорически против вступления в войну белорусских вооруженных сил.

Но это картина в целом, а что на межличностном уровне? Пытаются ли белорусы и россияне переубедить друг друга в смысле или бессмысленности войны?

«Жутко было услышать от человека, которого помнишь поющим украинские народные песни, агрессивное «Мы русские люди»

Минчанке Вере 35, в Беларуси из родных у нее мама и брат, а остальные родственники живут в подмосковном Подольске.

— Близких отношений у нас с ними не сложилось, разве что с дядей Володей — это двоюродный брат моего покойного папы, в детстве они очень много времени проводили вместе у бабушки в деревне под Пинском. По той линии у нас больше родных нет, но у меня остались теплые детские воспоминания: когда он приезжал, то обязательно вспоминал вместе с отцом какие-то забавные истории на полешуцком диалекте, пели украинские песни — «Рідна мати моя», «Дивлюсь я на небо».

В прошлом мае он приезжал в Беларусь, потому что в его бывшей школе перенесли из-за ковида на конец весны вечер встречи выпускников. Ну и потом заглянул к нам в гости. Посидели с тортом, спросили, как встреча, говорит, мол, хорошо, но некоторые несознательные не приехали, сказали «какие могут быть праздники, когда война идет».

Я сказала, что в общем-то согласна. И тут он как завелся, что не война, а «спецоперация против нациков», и это я, молодая, ничего не понимаю, а он жизнь прожил и все-то видел, и якобы еще о время его молодости во Львове плохо относились к русскоговорящим, а уж теперь с подачи НАТО и США в Украине махровым цветом цветет нацизм, и где мы такие умные были восемь лет, пока бомбили Донбасс — в общем, весь набор пропагандистских штампов и воззваний Соловьева.

«Дядь Володь, — спросила я, — ты ведь в Украине 30 лет назад был, ты понимаешь, что там совсем другие люди, другая страна теперь?» — «Конечно, — говорит, — понимаю, после майданов набрались всяких европейских толерантных ценностей и в НАТО запросились, и если бы Путин первым не ударил, Украина бы напала».

Мы с мамой, где стояли, там и сели, особенно когда он заявил, что «Мы все — русские люди, и перед угрозами с Запада снова должны быть едины». Так жутко было услышать от человека, которого помнишь поющим украинские народные песни, вот это агрессивное «Мы русские люди!».

Тут надо еще добавить, что дядька Володя больше десяти лет работает в международных грузоперевозках, в частности, на Финляндию и Эстонию. И его вот ни капельки не смущает, что якобы война идет с НАТО, а он зарабатывает в стране НАТО — наоборот, он считает, что вывозит у проклятых капиталистов валюту и поддерживает российскую экономику.

В общем, мы тогда знатно покричали друг на друга, он ушел со словами, что ему за меня стыдно, а потом маме в Вайбере начал всякие пропагандистские ролики и лозунги присылать, пришлось заблокировать. Теперь они общаются на уровне — поздравить с днем рождения в соцсетях, а я сделала еще пару попыток достучаться, но поняла, что это бесполезно, и «самовыпилилась» из всех обсуждений.

У меня в голове долго не укладывалось, как человек оправдывает и горячо поддерживает агрессию против мирных людей — а недавно посмотрела нарезку из интервью Дудя с Кучерой, и как будто опять услышала дядю. Оказывается, это распространенный типаж среди тех, кто верит телевизору. Но все равно, очень больно осознавать, что такая добровольная жертва пропаганды — один из немногих твоих родных людей.

«Люди в Киеве в подвалах сидят, а вам латте недостаточно тыквенный?»

Ирина (ей немногим больше 30) после окончания БНТУ несколько лет жила и работала в России, потом переехала в США.

— Свои контакты я «почистила» еще в 2020-м, и решила, что вот, наконец, стало понятно, кто на стороне света, а кому по пути с режимами назад, в прошлое.

Я вообще считала свой круг общения адекватным и продвинутым; в РФ работала в международной компании, коллеги — дизайнеры, айтишники, маркетологи — учились в Европе, много где бывали, разделяли демократические взгляды и ценности. Но оказалось, что настоящей лакмусовой бумажкой стал 2022 год, и некоторых особо ретивых «патриотов», вдруг украсивших свои профили в соцсетях Z и пропагандистскими лозунгами, пришлось удалить из друзей.

Несколько моих российских друзей уехали из страны еще в начале марта, потому что оставаться и идти против системы было страшно, а оставаться и молчать в тряпочку, делая вид, что ты как все — невозможно. Зато, мне кажется, в этот момент они немного лучше поняли белорусов и перестали удивляться, почему это больше чем за четверть века нам не удалось победить режим…

Впрочем, история, которая произвела на Ирину особое впечатление и повлияла на ее отношение к россиянам, случилась позже — вскоре после начала «частичной мобилизации».

— Позвонила хорошая приятельница, с которой мы одно время работали, вся в слезах, и сказала, что муж и племянник, скорее всего, подпадают под мобилизацию, хотя они оба «ботаники», причем в прямом смысле — один выпускник биофака МГУ, другой ученый, такая интеллигенция в очках.

Спросила, не помогу ли я им где-нибудь в Беларуси пересидеть, потому что на грузинской и казахской границе страшные очереди, и могут развернуть, и вообще боятся не успеть. Я напрягла белорусских друзей, нашли мы им загородный дом, ребята уехали и сидят себе тихонько.

А через пару недель звонят опять, жалуются — дом далековато от цивилизации, и не такой просторный, как им хотелось бы, приходится всем подключать ноуты из одной комнаты, и даже веранды нет, чтобы после работы посидеть с кофе и расслабиться.

Я в тот момент страшно разозлилась и накричала в ответ: «Вам шашечки или ехать? Ты же говорила, что главное — спасти мужчин от мобилизации, а оказывается, нужна уютная дачка с видом на Минское море? Вы вообще понимаете, что сейчас люди, которых я лично знаю, в Киеве вместе с детьми в подвалах и в метро сидят, а вам латте недостаточно тыквенный?!».

Мне, конечно, сказали, что я все не так поняла, что это просто стресс и усталость накопились и хочется немного отдохнуть от постоянного перенапряжения, — но осадок остался.

«Выслушал, какая я бесчувственная сволочь и что нельзя, оказывается, мешать семью и политику»

— Вскоре после начала войны мы разругались с тетей и двоюродным братом, — говорит 29-летний Артем. — В принципе, и раньше было заметно, что она такая поклонница Путина, когда при любом удобном случае с оттенком гордости замечала «он же наш, питерский».

Но после выхода на пенсию она плотно засела в компании с телевизором, и стало очень сложно общаться. И когда я позвонил через несколько дней после начала войны, просто рассказать, что у нас вовсю задерживают за антивоенные пикеты, и спросить, что у них происходит, услышал спокойное: «А у нас все нормально, походили там немножко радикалы, но все хорошо».

И потом, что бы ни происходило — кадры бомбежек и расстрелянных гражданских автомобилей, страшные свидетельства из Бучи и Мариуполя — у нее был один ответ, что это все фейки, сфабрикованные, чтобы возложить вину на Россию.

Удивительно было, что и брат, а он чуть старше меня, повторял то же самое — я ему про своих знакомых, которые сидят с детьми в бомбоубежищах, а он мне про то, что не все так однозначно, что мирных жителей никто не трогает, вот скоро дойдет армия до Киева, и «спецоперация» закончится.

В последний раз мы созванивались, когда россияне вынудили сдаться защитников «Азовстали», и мои родственники так радовались, что якобы «прижали нацистов», что я не выдержал и сказал в сердцах: «Хорошо, что прабабушка не дожила!».

Прабабушка Лида была блокадницей, и она, сколько себя помню, всегда повторяла, что война — самое страшное, что может быть, и только бы не повторился никогда этот ужас. Она умерла от последствий ковида еще в начале 2020-го, и не застала ни протесты в Беларуси, ни войну в Украине — думаю, и правда к счастью, она ушла с мыслью, что у внуков и правнуков лучшее будущее.

В общем, в тот раз я выслушал, какая я бесчувственная сволочь и что нельзя, оказывается, мешать семью и политику — и с тех пор мы не созванивались. Нет у меня больше родных в Питере. Знаю от мамы, что брат на фронт не попал, у него вроде бы есть отсрочка — так что вполне вероятно, что они и дальше «смотрят войнушку» по телевизору и поддерживают Путина во всем, а в санкциях винят проклятый Запад.