«Владимир Владимирович капитулирует только в отношении одного человека»

Юлия Латынина — о том, почему в России Путин уже не мачо.

В своей программе «Код доступа» на радиостанции «Эхо Москвы» российская журналистка вспомнила историю с атакой на Михаила Касьянова и ее странном развитии.

«История кончилась тем, что когда задержали людей, которые бросили в него тортом и которые их сопровождали, то выяснилось, что это там где-то 20 человек в этом участие принимают, и что они представляют чеченскую диаспору. И когда трое человек, которые не успели уехать, которые продолжали наблюдать, что произойдет, были задержаны, то оказалось, что все они состоят на службе в МВД Чечни и что всё это, собственно, произошло после Инстаграма Рамзана Кадырова, который опубликовал и в нем видео, где это не Фотошоп... Сложно понять, что это такое, но там Касьянов со своим собеседником изображен в прицеле, который вместе с ним двигается.

Почему, собственно, я считаю, что это важнейшее событие, естественно, в контексте убийства Немцова? Потому что есть очень простой вопрос. Есть такая вещь как монополия государства на насилие. Власть, особенно авторитарная, существует тогда, когда у правителя есть монополия на насилие. Путин мне всегда казался к этому чувствителен. Вот, он затыкает все дырки. «Оранжевая революция» — это тот жупел, которым его пугает Сурков с 2004 года. И, вот, похоже, что Владимир Владимирович капитулирует только в отношении одного человека – в отношении президента Чечни. И я думаю, что не у одной меня вопрос, понимает ли Путин, что его монополия на насилие в России утрачена?

Вот, можно сколько угодно казаться настоящим мачо перед западной прессой, но, в общем, есть подозрение, что уже не мачо – у нас другой мачо. И вообще всё это немножечко напоминает ситуацию, знаете, с Медведевым. Помните, у нас тоже был такой президент, он произносил грозные слова, он снимался в черных рубашечках на фоне там каких-то флотов и армий. Но вряд ли кто-то серьезно воспринимал Медведева как президента России после грузинской войны, потому что все знали, кто командует в России. И все знали, что Медведев ни в чем не может отказать Путину. А вот сейчас получается, что Путин как-то, вот, не может отказать Кадырову.

Еще раз, да? Вот, внутри России утрачивается на наших глазах монополия на насилие. Это видят все, это видят путинские силовики, это знают Обама, Меркель. Судя по всему, это уже даже знают респонденты ВЦИОМа (вот, по недавнему опросу). И очень сложно представить себе, как Путин будет играть роль сильного человека в мире, когда в мире он сильный, а в России, похоже, уже не очень.