Удержать Беларусь любой ценой

10 лет стукнет 23 мая уставу Союза России и Беларуси. В 1997 году все политики России были полностью погружены в борьбу за власть и собственность. И подписание устава воспринималось лишь как юридическое оформление красивой, но нежизнеспособной предвыборной идеи Ельцина о союзе с Минском. Но сейчас вопрос, как удержать Беларусь, является одним из главных для российской внешней политики.

Из двух ближайших славянских сестер Украину можно считать почти что отрезанным ломтем. “Оставаясь политически рыхлым государством, Украина будет погружена во внутренние проблемы. Интерес к ней со стороны Евросоюза снизится. Чтобы поддерживать интерес западных держав, политические круги Украины периодически будут прибегать к обострению отношений с Москвой. Не исключено, что итогом жесткой политической борьбы с участием внешних сил станет вступление Украины в НАТО. Оно не избавит страну от угрозы вялотекущих конфликтов на ее территории, но создаст дугу нестабильности и конфликтов вдоль границы с Россией” — с этим мрачноватым прогнозом ведущих московских внешнеполитических спецов, приведенным в сборнике “Мир вокруг России: 2017”, к сожалению, очень трудно спорить.

Будущее Беларуси не столь однозначно. Режим Лукашенко — своеобразный кокон, который изолирует страну от процессов, происходящих во всей остальной Европе. Но внутри этого кокона все равно происходят подспудные перемены. И большинство из них — не в пользу России.

“Антироссийские настроения среди населения Беларуси находятся сейчас на взлете, — сказал мне хорошо знающий обстановку в Минске крупный российский внешнеполитический чиновник. — 10 лет назад, когда Россия играла в хоккей с какой-нибудь иностранной командой, почти все в Беларуси болели за наших. Сейчас почти исключительно за иностранцев”.

Тревожной для нас является ситуация и в чиновничьих кругах союзного с Россией государства. “Государственный аппарат Беларуси может в целом похвастаться высокопрофессиональным и стабильным составом, — продолжил постановку диагноза уже упомянутый внешнеполитический чиновник в Москве. — Настроить этот политический механизм на плотную работу с Западом — раз плюнуть. Все устали от того, что их не пускают в Европу и держат за сателлита России”.

Сохранение режима Лукашенко при всех чудачествах Батьки дает Москве определенный временной лаг. Если бы Александр Григорьевич правил стратегически важной страной где-нибудь в Африке, Запад бы с готовностью заключил его в объятия. Помирились же западники, например, с лидером Ливийской Джамахирии полковником Муамаром Каддафи. Хотя как диктатор Каддафи раз в 20 более жесток, чем его минский коллега.

Но Беларусь находится в самом центре Европы. А здесь от лидера государства США и ЕС, как правило, требуют соблюдения определенного демократического кодекса поведения.

Для России крайне важно не растратить попусту этот подаренный историей временной отрезок неизвестной длины. Продолжать в отношении Минска нынешний курс означает самим рыть себе яму. В перспективе после неизбежного конца режима бесноватого Батьки такое развитие событий превратит Беларусь во вторую Украину.

Итак, Москве остро нужен новый курс в отношении Минска. Этот курс безусловно должен основываться на рыночных принципах и экономической выгоде. Но он не должен сводиться к выкатыванию ультиматумов и загону белорусской власти в угол. Не стоит выдвигать заведомо нереалистичных требований типа фактического отказа Беларуси от суверенитета.

Минск надо втягивать в конкретные взаимовыгодные экономические проекты. Например, сейчас Беларусь договорилась о добыче нефти в Иране. А почему не в России?

Короче, Минск с Москвой должна связывать не личность президента, которому, кроме России, Ирана и Венесуэлы, больше некуда податься. Два общества должны быть намертво сцеплены друг с другом миллионами экономических (и не только) нитей.

Конечно, добиться такого при исповедующем диктаторские принципы не только в политике, но и экономике Лукашенко будет ох как непросто. Но ради такого приза, как Беларусь, можно и помучиться.

ТАК ГОВОРИЛ ЛУКАШЕНКО

Апрель 1997 года: “Не надо говорить, что мы завтра объединимся в некое единое государство. Это процесс. Главное — чтобы мы сегодня решали эти проблемы”.

Июль 1997 года: “Главными противниками белорусско— российской интеграции являются Анатолий Чубайс, Егор Гайдар и его команда”. “Белорусское руководство считает безответственной попытку увязки будущего Союза Беларуси и России с исходом предпринимаемых ОРТ провокационных акций против Беларуси”.

Сентябрь 1997 года: “В советские времена Беларусь никогда не была дотационным регионом... Мы в союзный бюджет давали ежегодно около трех миллиардов долларов США... Это что, мало? Да вы сегодня за 400 миллионов ползаете на коленях перед Западом”.

Декабрь 1998 года: “Единая валюта — мы к чему-то должны прийти. Я думаю, что основой для этого может служить российский рубль... как этап перехода к единой валюте”.

Январь 2000 года: “Мы должны вместе с россиянами поступиться какой-то долей суверенитета. Но не так, что мы станок печатный поставим в Кремле и тем самым суверенитет свой отвезем в Кремль... Так не будет”.

Апрель 2001 года: “По моему мнению, власть в России неэффективна”.

Май 2001 года: “Я за семь лет прожил сорок или пятьдесят лет. И кто травил меня — те, к кому я пришел и кто был крайне заинтересован, больше чем Беларусь, в восстановлении разрушенного, разорванного, веками существовавшего нашего единства, — Россия, руководство России, не народ. Меня подлавливали везде, и сейчас это происходит”.

Апрель 2002 года “Развитие Союзного государства Беларуси и России отстает по всем направлениям — в экономике, в политике, в строительстве общего государства”.

Июнь 2002 года: “Хватит, мы уже в своей истории наелись, когда нас то давили, то душили, то мы краем были, то при губернии были. Эти нереальные предложения вносятся, чтобы затормозить движение вперед”.

Февраль 2004 года: “Теперь наши отношения с Россией надолго будут отравлены газом”.

Январь 2007 года: “Суверенитет и независимость не продаются ни за какие природный газ и нефть”.

Февраль 2007 года: “Как только Белоруссия войдет в состав России, здесь будет похлеще, чем в Чечне. Сюда приедут из Грузии, России, Украины, Польши, Прибалтики. Они уже готовы сюда приехать с оружием. Под это деньги дадут”.