Тышкевич: Учебно-боевые центры уже действуют. Сейчас под это создадут правовую базу

31 октября Александр Лукашенко подписал указ №387, которым одобрил проект соглашения с РФ о создании и функционировании учебно-боевых центров совместной подготовки военнослужащих вооруженных сил.

Сообщается, что проект одобрен в качестве основы для проведения переговоров Министерством обороны. Оборонное ведомство также уполномочено подписывать соглашения при достижении договоренности в пределах одобренного проекта.

Напомним, что весной 2021-го министры обороны Беларуси и России договорились о создании трех учебно-боевых центров совместной подготовки военнослужащих. Два из них планировалось разместить в Нижегородской и Калининградской областях, еще один — в Гродненской области.

Но, как стало известно теперь, эти планы изменились. По словам помощника министра обороны Беларуси по вопросам международного военного сотрудничества Валерия Ревенко, два из трех учебно-боевых центров в настоящее время готовят военнослужащих на белорусской территории, и один — на территории РФ.

В случае Беларуси речь идет о подготовке военнослужащих военно-воздушных сил и войск противовоздушной обороны, а также реактивных войск и артиллерии. В России обучаются военнослужащие сухопутных войск.

О причинах увеличения количества учебно-боевых центров на территории Беларуси, их перспективах Филин поговорил с экспертом Украинского института будущего Игорем Тышкевичем.

— С одной стороны, мы имеем новость о подписании проекта соглашения о создании учебно-боевых центров. И в то же время, помощник министра обороны заявляет, что в Беларуси уже действуют два таких центра. Как это объяснить?

— Скорее всего, этот проект соглашения подгоняется под сегодняшнюю ситуацию. Тут, скажем так, игра на внутрибелорусском поле по созданию основательной юридической базы. Потому что в Беларуси есть любовь к различным бумажкам и прописанным нормам. Это первый момент.

Если подходить логически, то давайте посчитаем. Сейчас в России проходит мобилизация, и после Нового года стоит ожидать ее повторения.

Плюс — сегодня проходит призыв на срочную службу. В среднем в сезон он составляет от ста до ста пятидесяти тысяч человек. Возьмем на веру, что в России мобилизовали сейчас только триста тысяч человек.

Теперь вспоминаем количество российской армии по состоянию на начало 2022-го. Это 1 900 000, из которого военнослужащие составляли 1 100 000 человек. Таким образом, на военную службу одномоментно прибывает не менее 40% новобранцев от общего числа военнослужащих.

Вопрос на засыпку: есть ли в России инфраструктура для того, чтобы их разместить и, самое главное, обучить? Полигоны, стрельбища, сержанты и т.д. Поэтому использование в качестве доступных белорусских полигонов выглядит логичным в этой схеме.

А раз это уже началось, то под него нужно подвести юридическую базу. Когда впервые заговорили о договоренности Лукашенко и Путина создать совместные учебно-боевые центры, речь шла о том, что первым должен был центр ПВО. Хорошо, есть готовый формат, теперь давайте подтягивать под него базу.

Соответственно, это сейчас и будут делать. Вопрос в том, что попробует вписать в эти документы российская сторона. Но это мы узнаем, когда эти документы появятся. Для Москвы в этой ситуации важно получить возможность, даже если это не называется военной базой, создать на территории Беларуси некую экстерриториальную единицу, которая будет ей подчиняться.  

— А те центры, которые уже действуют в Беларуси по факту не являются такими базами?

— Нужно будет читать документы. Например, если взять то, что у нас сейчас происходит в Зябровке.

Фактически, можно говорить о венной базе, так как белорусские силовики туда допускаются слабо. Но ключевое отличие военного объекта от базы в том, чьи законы действуют на данной территории. Грубо говоря, солдат подрался с гражданским — по каким законам его будут судить и в каком СИЗО содержать? Солдат подрался с солдатом, застрелил, украл — по каким законам его осудят?

Соответственно, если на этом объекте действуют законы, нормы и силовые структуры страны пребывания, в нашем случае — Беларуси, то это военный объект. Он не имеет статуса экстерриториальности. Если там действуют законы страны, которая направила своих военнослужащих, есть признак экстерриториальности, и местные силовики не имеют полномочий, то это военная база.

— Давайте уточним: то, что у нас действуют два центра вместо одного, напрямую связано с упомянутыми вами причинами — отсутствием у России необходимой инфраструктуры?

— По этой причине все так и происходит в первую очередь.

— А можно ли оценить возможности Беларуси в этом плане? Хватит ли у нас полигонов и персонала?

— Вопрос не в полигонах, а в инфраструктуре размещения и готовности обучать. Теоретически Беларусь может принять на своей территории до 20-25 тысяч человек. Больше не сможет просто физически. Я имею в виду в данном случае размещение с целью обучения, а не создания группировки для нападения.

Это количество, которое белорусские полигоны могут «переварить», работая на границе своих возможностей. Но здесь не нужно забывать и то, что часть этих полигонов и инфраструктуры используется для обучения белорусских военнослужащих — и запасников, и солдат срочной службы.