Турарбекова: «У нас есть шанс не просто выжить, но собраться с силами и готовиться к будущему»

С 9 августа 2020-го прошло три года. Уже или еще только? Застряло ли беларусское общество в том августе или движется дальше, несмотря на разочарования, конфликты и новые потрясения?

Верно ли, что путь беларусов к свободе и независимости прокладывается в уникальных условиях, а у режима при всех стараниях не получится «перевернуть страницу»? Чему мы научились за это время, кроме солидарности, и на каком этапе находимся прямо сейчас?

Об этом Филин поговорил с историком и политологом, экс-преподавательницей факультета международных отношений БГУ Розой Турарбековой.

—  Я согласна с мнением историка Павла Терешковича, своего супруга — он оценивает это как первую беларусскую революцию. Не часть русской, как в 1917-м и уж тем более 1905-м, а сугубо нашу, инициированную беларусами и исключительно в границах Беларуси, — подчеркивает эксперт.

Нечлучайный протест

— Это часть явного, ясного заявления себе и миру — о том, что мы есть, что беларусы — это нация, в первую очередь, гражданская (судя по языку протеста, основа которого была не столько беларускамоўнай, сколько русскоязычной), — продолжает собеседница. — И впоследствии это было воспринято как стремление к созданию нации на основе гражданского общества, что в принципе противоречило политическому проекту, который до сих пор существует.

Имею в виду, Республика Беларусь во главе с Лукашенко как авторитарное, а теперь фактически тоталитарное государство, где гражданскому обществу отводится имитационная роль. Теперь маски сброшены, и понятно, кто есть кто.

Еще одной особенностью эксперт называет масштаб протестов: впервые в истории Беларуси они стали общенациональными, охватив все областные, районные центры, и даже населенные пункты вплоть до отдельных деревень:

— Не все революции заканчиваются успешно, хотя почему-то у нас считается, что они должны завершиться победой. Напомню исторические примеры: «Весна народов» 1848 года, революции, которые развернулись в основном в Центральной Европе, были задушены, последовала реакция и подавление, иногда даже кровавое — в частности, Российская империя играла роль «полицейского Европы» и Николай I отправлял войска для их подавления.

Но, как показывает история, ничего случайного нет: это было такое мощное заявление, что по прошествии времени поставленные революционерами цели и задачи были реализованы.

То же могу сказать о революции 1905 года, которая в конечном итоге завершилась реакцией и роспуском Госдумы.

Наша беларусская революция была задушена быстрее (сейчас технологии просто-напросто позволяют всем событиям развиваться быстрее), и теперь мы наблюдаем контрреволюцию и реакцию. Со всеми последствиями, вытекающими из советского прошлого тоталитарных практик, массовых репрессий.

Тысячи политзаключенных, десятки тысяч прошли через задержания и даже пытки, сотни тысяч бежали, став вынужденно перемещенными лицами и политическими эмигрантами.

Уроки новейшей истории

— Если говорить о политологической оценке, то самым слабым местом протеста 2020 года было то, что он не опирался на институты и политические структуры. Штабы создавались довольно быстро, под кампанию, — и, когда развернулось революционное движение, у них не было ни плана, ни программы. Я думаю, они не были готовы к тому, чтобы предложить дальнейшие действия после 9 августа.

Жестокость режима превысила все ожидания — хотя, отмечает Роза Турарбекова, стоило трезво оценивать, на что способен режим Лукашенко, когда речь идет о его выживании. Не удивительно, что были задействованы все силовые возможности.

Пытки на Окрестина, отмечает политолог, также были продемонстрированы и растиражированы специально, как часть акции устрашения — но тут режим просчитался, поэтому 16 августа люди вышли на огромный митинг.

Тогдашний террор доказал свою тактическую победу. Но именно что тактическую: стратегически Лукашенко ничего не может предложить, у него сугубо негативная повестка. Все, что было после августа 2020-го, «благодаря» Лукашенко загнало Беларусь в тупик.

Но если власти за три года смогли только усилить атмосферу террора и тотального страха, беларусское общество научилось многому, говорит эксперт:

— Помимо солидарности, мы научились формулировать и структурировать свои интересы, появились политические структуры — ОПК, Офис Тихановской, Координационный совет действуют как политические акторы. Мы видим целый спектр акторов с разными политическими капиталами, — теперь вопрос в их консолидации.

Надеюсь, именно ее мы теперь и увидим. Научились не только ругаться, но и мириться, не только разделяться, но и проводить цивилизованную медиацию (ситуация с BYPOL хоть и негативная, показала, как можно избежать полного краха и разочарования). Это нормальный политический процесс.

Сегодня беларусам очень сложно это воспринимать, потому что они находятся в угнетенном психологическом состоянии, хочется как можно быстрее объединиться и освободиться. Но — так не бывает. Тем более, у нас раньше не было нормальной политической жизни, вообще, беларусы не знали, что такое политический процесс, потому что жили при Лукашенко очень долго.

Теперь мы проходим этот неизбежный процесс, правда, условия  необычны — он происходит в эмиграции, а все остальное беларусское общество на «большой земле» фактически иключено из него. Плюс в качестве мощного действующего фактора на все наши процессы выступает война.

Также непростая ситуация и в международной политике, констатирует Роза Турарбекова:

Забвение 2020 года, восприятие Беларуси как региональной угрозы, дилемма отделения Беларуси от России и беларусов от режима — эти вызовы лишь усиливаются, и все сложнее адвокатировать беларусов.

Но благодаря демократическим силам у беларусов все же есть определенные преимущества, по сравнению с россиянами, участниками протестов в Казахстане или Каракалпакстане.

Понимаю, что беларусов это вряд ли успокоит, но там отчаянное положение: людям некуда деться, а лидеров (например, в Каракалпакстане), которым удавалось бежать, выдавали властям… У нас же есть шанс не просто выжить, но собраться с силами и готовиться к будущему. Что и делается сейчас.

Выбор есть?

— С политологической точки зрения сейчас ситуация выглядит крайне печально и, я бы сказала, пессимистично, а с исторической — ничего не изменилось, — отмечает Роза Турарбекова. — Революция 2020 года — это не то, что можно проигнорировать, что может уйти в небытие. Как бы ни хотелось того Лукашенко и его окружению.

Историю они не знают вообще, они абсолютно невежественны в этом смысле — иначе попытались бы смягчить реакцию и предложить позитивную повестку. Но они не предлагают ничего, кроме усиления репрессий, ЧВК «Вагнер» и ядерного оружия.

Общество живет в ужасе и страхе, а так долго продолжаться не может. Происходит деградация: системы образования, науки, производства, потому как сверху еще имеем санкции и низкие научные, технические и политические стандарты.

Беларусь варваризируется. Поэтому логично, что следующим политическим этапом должна быть либо позитивная повестка, либо Беларусь исчезнет с карты — буквально.

Осознавать происходящее неприятно, но необходимо, отмечает эксперт. И каждому беларусу нужно преодолеть накопленный негатив в себе — не перечеркнуть 2020 год, не сделать вид, что его не было, но взять его как точку отсчета современной беларусской истории, уже как гражданской нации.

— Благодаря событиям 2020-го очень многие вещи стали очевидны. Что свобода, права человека, независимость — это не абстракция, эти ценности имеют абсолютно конкретные формы. И мне кажется, что беларусы, особенно в 2022 году, после референдума и начала войны, осознали это.

Говоря о будущем, многие полагают, что объявленный демократическими силами европейский выбор отпугнет пророссийски настроенную часть беларусов, но я бы здесь не ориентировалась на социологию. Сейчас общество в Беларуси лишено выбора. Свою роль играет стокгольмский синдром, самообман, влияние пропаганды России, определенное наследие.

Но в свободных условиях, я в этом убеждена, ситуация может быстро измениться.