Сталинские репрессии. Запрещенная трагедия

В ночь с 29 на 30 октября 1937 года в подвалах минской внутренней тюрьмы НКВД, где сегодня размещается следственный изолятор КГБ, прозвучали выстрелы, оборвавшие жизни более 130 неугодных советскому государству белорусов.

Казенный свинец в один миг лишил Беларусь многих ученых, литераторов, врачей, общественных деятелей, управленцев, работников системы образования, строительства, промышленности, торговли.

В начале осени 1937 года генеральный секретарь центрального комитета Всесоюзной коммунистической партии большевиков Иосиф Сталин, председатель Совета народных комиссаров СССР Вячеслав Молотов, народный комиссар обороны Климент Ворошилов и генеральный комиссар госбезопасности Николай Ежов утвердили список «врагов народа», в котором значились лица со всего СССР, подлежащие суду военной коллегии Верховного суда. Сегодня этот документ хранится в архиве президента Российской Федерации.

В Белорусской ССР в этот период к высшей мере наказания были приговорены 103 человека, еще шестерых обрекли на длительное заключение в лагерях. Спущенный из Москвы список «смертников» по БССР 15 сентября подписал лично Сталин, а также Молотов и начальник 8-го отдела главного управления государственной безопасности НКВД СССР старший майор госбезопасности Владимир Цесарский. Ответственные чекисты БССР самостоятельно добавили в этот перечень еще несколько десятков фамилий.

Трагедия 29 октября — печальное следствие белорусизации 1930-х годов

Главная трагическая особенность расстрельной ночи с 29 на 30 октября заключается в том, что советская власть разом уничтожила значительную часть видных представителей белорусской интеллигенции, отметил в беседе с корреспондентом Naviny.by историк Игорь Кузнецов.

«Четверть расстрелянных в этой группе — литераторы, критики, поэты, до сорока процентов — заместители наркомов, начальники управлений, отделов, был даже студент БГУ», — пояснил он.

По словам Кузнецова, в другое время масштабы расстрелов в Беларуси доходили и до 200 человек за ночь, но события 29 октября были самыми показательными именно с точки зрения того, как «одномоментно можно было избавиться, например, от части писательской организации».

Кровавые репрессии на белорусской земле происходили постоянно, начиная с Октябрьской революции и вплоть до смерти Сталина в 1953 году. «Не было такого года в этот период, когда в Беларуси кого-либо не расстреливали бы. Уничтоженных или высланных было либо много, либо очень много», — сказал историк.

«Период белорусизации середины 1920-х — начала 1930-х годов сыграл в этом плане зловещую роль, — отметил Кузнецов. — Он выявил тех людей, которые действительно стремились к возрождению Беларуси, пусть не как отдельной страны, но в рамках СССР. 90% из них попало в расстрельные списки».

Репрессированные представители белорусской интеллигенции, по его словам, не представляли прямой угрозы советской власти, однако органы государственной безопасности предпочитали «профилактировать» национальные республики.

«Поэтому в Беларуси и Украине был самый высокий процент уничтоженных, расстрелянных литераторов, — пояснил эксперт. — Говорили, что те, мол, выступали против советской власти, за выход БССР из Союза, но это все клевета, ничего такого не было. Все это было лишь поводом для НКВД поставить человека к стенке. В России репрессии такого толка тоже были, но РСФСР была по территории и населению большей республикой, следовательно, процент убитых — ниже. Тем не менее, литераторов там было уничтожено меньше, потому что надо же было кому-то учить детей, книжки писать, в конце концов. Всех же уничтожить не могли».

Дополнительным фактором того, что в Беларуси сталинские репрессии были ощутимы гораздо серьезнее, стало ее географическое положение: «БССР была приграничной республикой Союза, здесь было особое внимание к «врагам народа», чтобы не образовалась пятая колонна. На всякий случай здесь уничтожали в десятки раз больше».

Число жертв сталинских репрессий в Беларуси навсегда останется загадкой

Игорь Кузнецов отметил, что точные цифры того, сколько белорусов было уничтожено и подвергнуто иного рода репрессиям в сталинский период правления, узнать не удастся никогда.

Официальная статистика гласит, что в БССР за контрреволюционные преступления было осуждено около 600 тысяч человек. Эта цифра, по словам Кузнецова, была введена в научный оборот в 1993 году нынешним директором департамента по архивам и делопроизводству Министерства юстиции Владимиром Адамушко.

«С того времени цифра не обновлялась, несмотря на то, что открывались соответствующие материалы. По моим подсчетам, официальная цифра должна была вырасти как минимум до 800 тысяч, а то и более», — подчеркнул историк.

Официальная статистика, как сказал Кузнецов, не учитывала людей, арестованных на территории Беларуси, отправленных в ссылку, например, в отдаленные районы Сибири и Дальнего Востока, и расстрелянных там в 1937 году.

«Таким образом, мы не обладаем точными сведениями, сколько уроженцев Беларуси было убито. По данным КГБ, например, человек был приговорен в 1933 году к пяти годам лагерей. Но то, что его расстреляли в 1937 году в Новосибирске, Томске, Кемерово, еще где-то — здесь обратной информации нет», — сказал он.

Волна репрессий прокатилась по всему СССР, а за пределами социалистической Беларуси в то время проживало свыше 3 млн белорусов: «Поэтому, сколько погибло белорусов, по каким-то причинам выехавших в Украину или Россию и репрессированных там, также останется без ответа».

Не нашло отражения в официальной статистике репрессированных и точное число женщин и детей — родственников «врагов народа», поскольку их учет начал вестись только в 1942 году в ГУЛАГе.

«Это большая категория населения, потому что, как правило, за арестом главы семьи следовал арест его жены, детей же помещали в специальные дома НКВД», — пояснил эксперт.

Репрессии сталинского режима принимали различные формы. Так, в это время в СССР практиковалась беспрецедентная мера наказания — лишение избирательных прав.

«Человека не сажали, но лишение этих прав означало, что он не мог устроиться на работу, а его семья подвергалась всяческим репрессивным воздействиям», — сказал он.

Последствия такого наказания, по словам Кузнецова, прочувствовали на себе порядка 20% населения Советского союза, в том числе БССР.

В целом масштаб сталинских репрессий в Беларуси он оценивает в 1,4-1,6 млн человек. «Эта цифра носит аналитический характер. Меньше она вряд ли станет, а вот возрасти — вполне вероятно», — подчеркнул историк.

Запрет на тему сталинских репрессий — в головах чиновников

Игорь Кузнецов напомнил, что 29 октября символическим днем памяти жертв сталинских репрессий объявила общественность, в то время как нынешние белорусские власти от разговора на эту тему настойчиво уклоняются.

Историк отметил, что на государственном уровне такая дата определена во всех постсоветских странах, кроме Беларуси. В России, подчеркнул Кузнецов, это было сделано еще в 1992 году.

В августе нынешнего года, обратил внимание эксперт, премьер-министр России Дмитрий Медведев подписал распоряжение об утверждении государственной концепции по увековечиванию памяти жертв политических репрессий в России, а в 2016-2017 годах в Москве откроют соответствующий памятник.

«Мы живем в Союзном государстве? Так почему в России все это делалось и делается, а у нас — полный запрет. Почему только в Беларуси полностью закрыты архивы? Почему только в Беларуси запрещено писать на эту тему научные работы? За 20 лет в стране не защитили ни одной диссертации, которая бы анализировала период сталинских репрессий», — задается вопросами Кузнецов.

По его словам, белорусские власти изначально ориентировалась на старшее поколение, которое «не любит поднимать тему, связанную с негативными явлениями в советский период, тем более с репрессиями». Однако и сегодня, когда «то старшее поколение ушло из жизни, этот стереотип преодолеть не удалось».

Такой же политики власти придерживаются и в современном образовании. Так, в одном из исторических пособий для вузов вкратце говорится, что, действительно, в тот период в Беларуси «определенные слои общества, интеллигенция подвергались репрессиям». «Но там не упоминается, что среди расстрелянных в 1937-1938 годах 70% составляли рабочие и крестьяне, то есть люди, которые не имели никакого отношения к политике», — сказал историк.

«Косвенно нашлось там несколько слов и обо мне. Написано, мол, есть ряд исследователей, которые приводят фантастические цифры о репрессиях. Что это делается с одной целью — дискредитировать мировую систему социализма. Это написано в учебнике 2014 года, допущенном Министерством образования, когда уже больше 20 лет нет никакой мировой системы социализма, которая, к слову, сама себя дискредитировала и исчезла из истории», — добавил Кузнецов.

Эксперт рассказал историю белоруса Владимира Мазаника. Его отца расстреляли в 1937 году, место захоронения неизвестно. Последние четыре года Мазаник добивается от властей разрешения на установку знака в память о жертвах политических репрессий. Несколько лет назад Минкультуры подтвердило ему, что подобный знак «может быть установлен, но нужно пройти определенные административные процедуры». Но спустя несколько месяцев министр культуры ответил ему, что «память жертв политических репрессий в Беларуси должным образом увековечена в урочище Куропаты, где установлен памятник».

«Как может министр культуры, сын человека, который столько лет отсидел в Норильском лагере, подписывать подобное письмо, когда ноги его в Куропатах не было? Как у него рука поднимается писать, что должным образом увековечена память, если в Куропатах ничего от государства не установлено?», — возмущается Кузнецов.

Ситуация показывает, что «вся вертикаль власти — трусы», считает историк, поскольку тема сталинских репрессий де-факто запрещена без каких-либо юридических оснований: «Нет ни указа, ни декрета, который бы запрещал ей заниматься, а чиновники сидят и размышляют, что же подумают там наверху?»

«Отсутствие политической воли — никаких других объективных причин замалчиванию нет. Пока существует идеологическая установка не трогать эту тему, в учебниках не будет и слова ни о Куропатах, ни о незаконных репрессиях», — подытожил Кузнецов.