«Сочувствую всем нам. И палачам, и жертвам. Никто не счастлив»

Они ударили очень близко к сердцу. За решеткой любимые люди по несправедливому обвинению. На их месте могла быть я, мог быть каждый из нас. И это страшно. Страх не из-за несправедливости или тягот тюремного быта.

Страх не принадлежать себе. Страх ничего не решать в своей жизни. Страх потери тепла и близости своих детей. Страх лишиться выбора. Страх потерять свободу.

Это травма и депривация. И я эмпатирую. Становлюсь на место Иры, Димы, Иры и Андрея. Моего дерзкого кучеряшки с тонкой душой и острым умом. И я давлюсь, подавляюсь, подавляю себя этим страхом. Им ведь там не хорошо. Им ведь там плохо.

Андрей говорит — удалось прорваться — про ценность чистой совести. Про счастье быть настоящим человеком. Как высоко он поднялся над низостью ужаса.

Эти глаза Ирочки...

Я горжусь всеми моими мушкетерами. Я им сочувствую. Я сочувствую всем нам. И палачам, и жертвам. Никто не счастлив.

Горжусь моими мушкетерами… Не могу осмелиться гордиться тем, что они дружили со мной и считали меня достойной быть в их кругу. Я ведь боюсь. Боюсь даже прийти на суд. У меня дети.

У меня даже совести, которая держит Андрея, кажется, нет.

Сижу рядом с кафе и размышляю, в чем смысл желания съесть жареных крылышек. Никогда же не помогало. Отвлечение на краткое время.

Это говорит жертва.

Что говорит журналист — гусеница, мечтающая стать бабочкой.

Сила в правде. Журналистов щемили всегда. Я сама не раз была арестована. Сидела на сутках. Говорила с искалеченными милицией людьми. Писала про матерей, которые не могут добиться правды от судов и милиции, про матерей, чья жизнь превратилась в доказывание очевидной невиновности их детей.

Так быть не должно. Это неправильно. Никто в такой системе не счастлив. Ни палачи, ни жертвы.  

Сейчас, когда за решеткой совесть и правда (а Бел*ПАН — это журналисты с безупречной 30-летней репутацией), многие все понимают, но мало что могут сделать.

Выходит, что мы — каждый из нас — платим людские жертвы, соглашаясь терпеть дракона еще и еще. Отдавая ежедневную дань, отдавая часть себя, отдавая самоуважение и достоинство. Но ради чего?

Никто ведь не счастлив!

Я ищу выход. Вижу, что позиция жертвы бессмысленна — никто не счастлив.

Надо что-то делать.

Надо говорить. Надо любить изо всех сил, чтобы плохим людям стало хорошо. Они ведь не знают, каково это, когда хорошо. Хочется, чтобы они увидели, что есть смысл не соглашаться.

Я хочу разбудить тех людей, особенно палачей.

Они — спящие красавицы, съевшие кусок отравленного яблока.

Я хочу окунуть их в мертвую воду, затем — в живую.

Хочу напарить молодца в баньке, накормить и напоить, спать уложить. А утром глянет он на волшебную тарелочку и увидит свой героический путь и то, как побеждает трехглавого Цмока.

Мы и правда неверагодныя — вера и годнасць. И кто-то должен это напоминать белорусам снова и снова.