Шрайбман: «Согласитесь, позиция «я ничего не знал, меня использовали» была бы полезна человеку на трибунале»

— С февраля 2022 года в Беларуси сохраняется нежелание воевать своими солдатами, своей армией. Непопулярны и любые другие более глубокие формы соучастия — это касается и размещения ядерного оружия, и размещения вагнеровцев, — отметил Артем Шрайбман, отвечая на вопрос BILD об общественном мнении беларусов.

В подтверждение своих слов аналитик привел данные из нового исследования «Беларусский трекер перемен».

— Согласно опросу, количество городского населения, одобряющего присутствие вагнеровцев, примерно такое же, как и тех, кто одобряет наличие ядерного оружия в стране.

Лишь небольшая часть — около трети беларусского общества — убежденных сторонников России считают, что это хорошо.  Остальные этого не разделяют. Причем даже среди сторонников власти нет большинства, поддерживающего соучастие Беларуси в российской конфронтации с НАТО или размещении вагнеровцев.

Соответственно, беларусы по-прежнему разделены в вопросе «кто прав-кто виноват в этой войне, кто должен победить», но объединены или подавляющим большинством поддерживают позиции по невмешательству нашей страны.

Шрайбман также проанализировал поведение власти в последнее время и увидел наметившиеся новые тренды.

— Уменьшается военное присутствие России в Беларуси. За исключением обслуживающего персонала военных объектов, не осталось военных. Не осталось мобилизованных, которые тренировались в Беларуси почти год, не осталось авиации.

И даже лагерь вагнеровцев, который выглядел как новый фактор в отношениях Беларуси и России, уже почти демонтирован.

При этом мы не видели признаков никакого давления. Учитывая то, что у российской армии очевидный дефицит военной силы для того, чтобы пополнять резервы на фронте, думаю, что эти люди и авиация понадобились там.  

Еще одно показательное наблюдение: с территории Беларуси уже почти год не было обстрелов Украины.

Не могу сказать, сколько в этом субъектности Лукашенко, сколько из этого он сам продавил, выпросил, выторговал.

Но если такие тренды продолжатся и Беларусь будет демилитаризована с точки зрения присутствия российских войск (и останется лишь ядерное оружие, о количестве которого мы вообще ничего не знаем), это может дать Лукашенко некие новые возможности переговоров если не с Западом, то, например, с Украиной.

Он, кстати, недавно признался, что с начала войны якобы провел несколько раундов переговоров с украинской военной разведкой (ГУР), более того даже предсказал, что Буданов будет следующим президентом Украины. Это любопытно потому, что в России этот человек, возможно, даже признан террористом.

Все это говорит о том, что Лукашенко никогда не оставляет надежды пытаться маневрировать, просто его коридор для балансирования сейчас максимально узок.

Но инстинкты не обманешь. В одном из недавних интервью он заявил, что якобы узнал о начале «СВО» по телевизору. И это при том, что мы все знаем, как Лукашенко, наоборот, любит преувеличивать свою роль во всех событиях.

Обычно он говорит, что все знал, и мы все помним его карты о том, откуда готовилось нападение. Получается, что нападение готовилось, но узнал он об этом по телевизору?

Таким образом происходит не то, чтобы активное дистанцирование от России, но, скажем, мягкое подстилание соломки на случай разных сценариев развития событий.

Согласитесь, позиция «я ничего не знал, меня использовали» была бы полезна человеку на трибунале.

У Лукашенко точно появилось осознание того, что война идет не по хорошему для Минска и Москвы сценарию. Просто пока он ничего серьезно с этим не может сделать, — заключил Шрайбман.