Серебренников: «В России люди с совестью испытывают дикий невроз, заболевают и разрушаются»

– Я вспомнил рассказ одного человека, который после начала войны уехал из России и подавал документы на право жить то ли в Канаде, то ли в Нидерландах, я уже не припомню, – рассказывает Кирилл Серебренников. – И ему офицер задает вопрос: «Кто вы такой?» А этот человек отвечает офицеру: «А могу ли я вам задать вопрос?» – «Ну задавайте» – удивился офицер.

И он говорит: «Я к вам хочу переехать, хочу у вас жить, а у вас есть в стране национальная идея? У вас есть какая-то идея, которую я должен знать?»

И офицер отвечает, что сейчас ему ее легко сформулирует и говорит: «Безопасность и комфорт». – «И все?» – удивился мой друг, – «И все», – ответил офицер.

То есть, если людям жить в стране комфортно, если они чувствуют себя в безопасности, то, на самом деле, этого достаточно для счастливой жизни.

Не нужны никакие геополитические вопросы, никакие бредовые концепции про какие-то миры, собирания, не надо никаких оправданий войн и рассказов о том, почему обязательно надо голодать и страдать. Только безопасность и комфорт.

Причем это безопасность и физическая, и ментальная, и всякая, – отмечает режиссер. – И, если ты себя чувствуешь в комфорте, молясь на коврике, молись на коврике. Если ты чувствуешь себя в комфорте, чтобы заниматься сексом в темной комнате, занимайся сексом в темной комнате.

Кирилл Серебренников с сожалением говорит о том, что в России людям с совестью сейчас жить очень тяжело.

– В России нельзя произносить слово «война». А есть вещи, которые происходят каждый день: убивают людей, бомбят города, стирают их с лица Земли, переселяют народы из одних мест в другие, но это нельзя назвать войной, а нужно называть сложными лексическими конструкциями, – удивляется режиссер.

– И люди с совестью испытывают чудовищный когнитивный диссонанс, испытывают дикий невроз, заболевают и разрушаются. Я знаю несколько историй людей, которые не могут уехать, потому что не у всех есть такая возможность – работа, деньги, карточки, визы – это все сложно.

Есть семьи, которые тебя не пускают. Есть совсем старые родители, которые без твоей помощи не справятся. А людям заткнули рты, и они не могут назвать войну войной, подлость подлостью, а людоедов людоедами.

Мы так или иначе должны сформулировать себя и сформулировать тот мир, в котором мы живем, – уверен Серебренников. – А нас вместо этого заставляют быть симулякрами и бетонируют все ложью.

Да, это может быть довольно эффективно в краткосрочной перспективе – запретить всем думать, запретить что-то произносить, а можно только петь партии верховному вождю и ходить колонной.

Какие-то страны живут так достаточно долго, но что будет дальше? Во что это превращается? Во что это мутирует и как люди меняются? Я даже не хочу про это узнавать. Но я боюсь, что нашему поколению придется это сделать.

Говоря о российской политической верхушке, Кирилл Серебренников вспомнил свое сотрудничество и с Владиславом Сурковым и поддержку Романа Абрамовича, а также высказался о Владимире Путине:

– У меня никогда не менялось отношение к Путину, – говорит режиссер. – Я всегда считал, что работник спецслужб не может быть руководителем страны. Потому что у этих людей нет идей развития человека, а есть идея того, что человека можно купить, завербовать, убить и что-то в этом роде. То есть не развивать, не вкладывать в него деньги, не учить его и не улучшать.

Ведь что такое война? – продолжает Серебренников. – Это ужас и ситуация, в которой человек вынужден совершать какие-то чудовищные выборы каждую секунду.

Природа человека очень хрупка, и в каждом человеке может быть много темного. Но, если обстоятельства хороши, и они такие, что развивается хорошее, а темное где-то спит, бродит и не вылезает, то человек может быть вполне себе неплохим.

А на войне из-за того, что человеку нужно выжить, открываются шлюзы и вылезает мрак, ад, кошмар, г**но. И это то, что произошло 24-го числа. И именно поэтому у меня не было никаких иллюзий, и я никогда не голосовал за этого президента, – говорит Кирилл Серебренников.