Саша Филипенко: Нужно этот страх разорвать, потому что он потом передается с молоком матери

– В Беларуси перестали убивать политических оппонентов Лукашенко, не потому что он в какой-то момент стал вегетарианцем. Нет, просто он начал их «продавать», – рассказал писатель на канале Ирины Шихман. – Лукашенко понял в какой-то момент: зачем убивать политического оппонента, если его можно посадить в тюрьму на 15 лет и потом обменять на отмену санкций?

Лукашенко превратил эту практику в рынок. Он сажает всех, кого может посадить. Например, сейчас сидит нобелевский лауреат Алесь Беляцкий, Маша Колесникова… Но это мы говорим про громкие имена, а на самом деле сидят тысячи человек. Лукашенко закрывает людей из польской общины, чтобы «торговать» с Польшей. Условно говоря: мы отдаем вам человека с картой поляка, а вы открываете переход на границе…

С одной стороны, в Беларуси нет таких репрессий, которые были в сталинские времена. С другой стороны, репрессии, которые сейчас происходят в Беларуси, это чудовищная вещь. Каждый день аресты.

У меня есть чатик с друзьями, который мы завели, когда ходили на протесты. В этом чатике 7 моих ближайших друзей, это люди из совершенно разных сфер: чемпион Беларуси по картингу, продавец цветов, сценарист…

Шесть из них уже покинули страну, поскольку прошли через пытки, избиения в РОВД, повешенную на них «уголовку».

Зачем власти продолжают репрессии? У тебя даже мысли не должно быть, что протесты опять могут случиться. Плюс это маховик, как в Советском Союзе. Менты (в Беларуси их просто зашкаливающее количество) и выполняют норму. Условно говоря, было в прошлом месяце 10 тысяч арестов, а в новом 9 тысяч. И у них спрашивают: а чего вы не дорабатываете? Они отвечают: окей, сделаем 11 тысяч в следующем месяце.

Просто если они никого не арестовывают, то зачем они нужны? Тогда их можно расформировать: зачем мы вас кормим? Поэтому повсюду силовики находят оппозиционеров и «преступников». Сегодня это может быть кто угодно.

Мои друзья, которые остались в Беларуси, живут в ожидании, что каждый день за ними могут прийти… И с этим нужно бороться, нужно бороться, чтобы этот страх разорвать, потому что он потом передается с молоком матери.

Моя бабушка ежедневно живет со страхом, хотя она чего-то добилась в этом государстве. Я разговариваю с ней по телефону, говорю: у вас там были аресты в Академии наук. Она: нет, нет, ничего не было, я ничего такого не слышала. Она боится, что ее прослушивают.