Роза Турарбекова: «История сейчас разворачивается таким образом, что достанут всех»

Бывшая преподавательница факультета международных отношений БГУ порассуждала о стержне белорусов, насилии как исторической необходимости и диктатуре в Беларуси и ее родном Казахстане.

— Почему в Беларуси и Казахстане сохраняется диктатура? Это вопрос, на который я постоянно пытаюсь ответить, — признается Роза Турарбекова в интервью «Е*рорадио».

Роза Турарбекова

Во-первых, наверное, «благодаря» экономической и социальной структуре общества, которая существовала в наших странах: привязка к Москве и зависимость от России была очень сильная. Политические элиты были тесно связаны.

Также было меньше представлений о том, что наша независимость строится на традициях. Было мало традиций сопротивления. В Украине, например, было движение сопротивления, национальное движение, в том числе и милитаристского характера. В Узбекистане было басмачество. Как историк я вынуждена отмечать, что определенного рода традиции влияют на нацию: например, есть свой иконостас немирных героев. При этом я считаю, что чрезмерная воинственность при определенных обстоятельствах может вылиться в насилие.

Я разделяю тезис, что Беларусь была ареной всех самых страшных конфликтов, здесь шел основной фронт. Поэтому все, что связано с насилием и смертью, вызывает у белорусов отторжение.

Поэтому и пантеон немирных героев не такой длинный. В основном он состоит из просветителей, деятелей культуры, писателей и т.д.

Роза Турарбекова считает, что прибегать к насилию — не историческая необходимость. Кроме того, экспертка говорит, что насилие — это легкий путь.

— Я не исключаю того, что без этого можно не обойтись. При этом считаю, что за насилием пойдет насилие. На контрасте можно говорить о Франции и Великобритании.

В Великобритании были гражданские кровавые войны, но в конечном итоге они смогли проходить свой путь после Славной революции более-менее мирно, без огромного социального взрыва, как это было во Франции.

Когда историки занимались последствиями Великой французской революции, говорили, что Франция была экономически отброшена на сто с лишним лет назад. Это была цена. Самый страшный [силовой вариант] и российский пример, он ближе по времени и регионально.

О том, по какому сценарию может пойти Беларусь: французкому или британскому, экспертка точно сказать не может:

— Проблема в так называемой элите Беларуси, в правящих кругах, а не в самой Беларуси. Они не гибкие и не думают о будущем ни своих детей, ни страны в целом. Они сейчас спасают себя от репрессий либо доказывают свою лояльность. Ну либо спрятались и стараются не привлекать к себе внимание, имитируя эту лояльность. Хотя сейчас ее все сложнее имитировать, от них уже требуют быть лояльными.

Мне кажется, у них нет чувства ответственности за нацию. Они не могут являться элитой, поскольку зависимы от одного человека. Если элита не гибкая, то ее сметают, как во Франции, если более гибкая и способна на компромиссы, как в Великобритании, то сметают только частично.

У белорусских правящих кругов был шанс показать себя. Это сделала очень небольшая часть, остальные попрятались, некоторые — вылезли и показали свою регрессивную сущность.

Конфликтогенный накопленный потенциал очень серьезный с обоих сторон.

Чтобы снова выйти на улицы — видимо, белорусам придется испытать что-то очень серьезное, потому что травма идущих репрессий очень глубокая. Общество буквально находится в состоянии непрекращающейся депрессии.

Чтобы выйти на улицу, должно случиться что-то экстраординарное, я даже не знаю, что. Но это уже будет выход не от надежды, а от отчаяния. С той стороны уже наточены зубы, палки опробованы и их представление о том, что они смогли загнать протест дубинками, будет толкать их на более серьезные силовые действия. Поэтому я допускаю, что если произойдет следующая волна, то она будет более масштабной и, вполне возможно — кровавой, к сожалению.

При этом историк считает: у белорусов есть стержень, который держит нас как нацию: этот стержень — ценность мира.

— Это выстраданная ценность. Она сыграла и, надеюсь, сыграет свою положительную роль. Я более мирной нации (в том смысле, что привержены идее мира) в современной центральной и восточной Европе не вижу.

То, что сейчас Беларусь — страна-соагрессор, большое испытание для белорусов. И мне кажется, что если Беларусь будет напрямую вовлечена в войну, то произойдет слом этого стержня.

О том, надломила ли белорусов неудача в 2020 году, Роза Турарбекова рассуждает так: все зависит от проделанных выводов.

— Одни стали считать, что против силы нет другого аргумента, как сила. Люди, которые сделали для себя этот вывод, присоединяются сейчас к белорусским добровольцам в Украине, например.

Другая ситуация — молодежь едет дальше учиться и продолжает принимать участие в волонтерских инициативах. Это такого рода пацифисты, они хотят и дальше строить мирную белорусскую нацию. Ни те, ни другие — не являются стопроцентно правыми или не правыми. И те, и другие — белорусы, которые станут основой будущего.

У меня вопрос к тем, кто считает себя нейтральными: они считают себя белорусами?

Это идея, которая разъединяет. Обывательщина. Обыватели — не часть нации.

Как мне кажется, история сейчас разворачивается таким образом, что достанут всех. Обыватели не застрахованы от того, чтобы не быть задетыми насилием.

Оцените статью

1 2 3 4 5

Средний балл 4.7(36)