«Решили меня проучить». Бывшего милиционера судят за оскорбление действующего оперативника

Дмитрий сделал снимок с формой на фоне мусорки и выложил его в сеть. Вскоре после увольнения бывшего милиционера задержали, 25 суток он провел в карцере в нечеловеческих условиях, в знак протеста глотал металлические предметы. Кулаковского обвиняют в оскорблении сотрудника милиции, якобы написал оскорбительный комментарий в телеграм-канале «Каратели Беларуси». Дмитрий вину не признает и настаивает, что дело против него сфабриковано: «Решили меня проучить, показать оставшимся милиционерам, что не стоит увольняться, потому что вот что будет».

Фото Дарьи Бурякиной, TUT.BY

Дмитрий Кулаковский работал в милиции с 2006 года. Дома хранятся благодарности и профессиональные награды.

— Он был на хорошем счету, — рассказывала TUT.BY его супруга Юлия. —  После выборов он немного поработал, но его не выпускали из РУВД. Дмитрий сразу обозначил свою позицию, сказал, что во всем этом (подавлении протестов. — Прим. TUT.BY) участвовать не будет, а будет выполнять только свою работу. В августе мы с трудом уехали в отпуск, не хотели мужа отпускать, он написал три рапорта — на отпуск с разных дат и на увольнение, сказал, выбирайте любой. Когда мы в сентябре вернулись, его были готовы взять обратно, но муж подумал и решил все-таки увольняться. Было много вопросов к нему, мол, кому ты будешь нужен, чем будешь заниматься, но все-таки он ушел со службы. Еще перед выборами на него пришел документ из управления собственной безопасности, что он «политически неблагонадежный».

6 октября 2020 года Дмитрий просто пропал — вышел в магазин, а поздно вечером в квартиру пришли оперативники управления собственной безопасности с обыском.

— Сказали, что муж задержан, потому что разместил в интернете комментарий, порочащий сотрудника милиции, — поясняет Юлия. — Провели обыск, забрали компьютер. И сказали, что через три дня его отпустят.

Однако, как выяснилось позже, задержали Дмитрия не в рамках уголовного, а в рамках административного дела, якобы он оказал неподчинение сотрудникам УСБ. И суд постановил дать 12 суток административного ареста. Весь срок Кулаковский провел в карцере, в нечеловеческих, по его словам, условиях. Информацию TUT.BY подтверждали и другие задержанные, которые в то время отбывали арест, в том числе вместе с Дмитрием. Пресс-служба МВД на неоднократные запросы о предоставлении комментария не отреагировала.

Спустя 12 суток родные ждали его освобождения, однако на свободу бывший милиционер не вышел. На этот раз его обвиняли в неподчинении требованиям сотрудника Советского РУВД, прямо после выхода из ИВС на Окрестина. Близкие несколько часов прождали Дмитрия у двери изолятора, откуда он, по их словам, не выходил, но протокол был составлен и направлен в суд. На этот раз ему дали 15 суток, условия отбытия ареста были теми же.

— Дмитрий успел сказать, что с момента задержания и потом во время отбытия ареста 12 суток он находился в карцере, — поясняла его адвокат Наталья Тарасюк. —  По какой причине его туда поместили, сказать не мог, за спиной у него в это время стояли сотрудники изолятора, общались мы по скайпу. Ни одной передачи ему не доставили, хотя у жены одежду и продукты для него приняли. Он не был согласен с задержанием 6 октября, с тем, что его обвинили в неподчинении, поэтому в знак протеста проглотил четыре металлических предмета. По-хорошему нужно делать рентген и смотреть, в каком он состоянии. Но, по его словам, медицинская помощь ему не оказывается.

Держат его в карцере, где кровать пристегнута к стене и днем, и ночью, есть единственный стул, на котором он сидит 12 суток и не спит. Говорил, что опухают ноги, у него сахарный диабет второго типа (в редакции имеются подтверждающие документы. — Прим. TUT.BY). В силу бессонницы ему трудно сконцентрировать внимание. Вопросы я ему задавала по два раза. За все время содержания в ИВС я как адвокат ни разу не смогла к нему попасть, меня просто не пускают, так что я не могу даже проверить, в каком он физическом и психологическом состоянии.

После выхода статьи об этом на сайте TUT.BY Кулаковского на двое оставшихся суток перевели в обычную камеру, где условия содержания были сносными. Отметим, что такой «особый» подход к бывшим сотрудникам милиции не единичный пример — экс-начальник ГАИ Минской области также рассказывал об издевательствах, которым он подвергся. И в этом случае получить комментарий у пресс-службы МВД не удалось.

Сегодня в суде Дмитрий Кулаковский пояснил, что пока он сидел по административным делам на Окрестина, от него требовали признаний по уголовному делу, якобы он продавал информацию о сотрудниках милиции. Подписать такое признание он отказался.

Его обвиняют в оскорблении оперативного сотрудника УСБ по фамилии Смоляр (ст. 369 УК, наказывается общественными работами, или штрафом, или исправительными работами на срок до двух лет, или арестом, или ограничением свободы на срок до трех лет). По версии следствия, Кулаковский разместил порочащий комментарий под фото действующего милиционера в телеграм-канале «Каратели Беларуси». Как отметил гособвинитель, комментарий был опубликован ночью 6 октября. Уголовное дело возбуждено сразу же, 6 октября, в этот же день Кулаковского и задержали по первому административному делу. Прокурор зачитал, что обвиняемый разместил комментарий, который противоречит общечеловеческой морали, с использованием вульгарных и нецензурных слов в отношении старшего оперуполномоченного УСБ в связи с выполнением им служебных обязанностей. Гособвинитель обратил внимание, что потерпевший по долгу своей службы находится под особой защитой государства.

Дмитрий Кулаковский заявил, что не признает себя виновным. Оперуполномоченного Смоляра он не знает, никаких комментариев в отношении него не писал и не оскорблял.

— Считаю, что дело в отношении меня сфабриковано из-за увольнения по убеждениям из органов внутренних дел. До 18 августа 2020 года я работал начальником отдела уголовного розыска Заводского РУВД. После событий в августе понял, что работать дальше не смогу по моральным принципам. Открыто выразил свою гражданскую позицию, в сентябре выложил фото (милицейской формы на фоне мусорки. — Прим. TUT.BY). Предполагаю, что сотрудники УСБ решили меня проучить, показать оставшимся сотрудникам, что не стоит увольняться, потому что вот что с ними будет — вот как появилось это дело. Меня держали 27 суток (в изоляторе. — Прим. TUT.BY), от меня требовали признать, что я пытался продать информацию о сотрудниках милиции, я отказался. Содержали в нечеловеческих условиях, 25 суток провел в карцере без лекарств и медпомощи. В это время изъяли дома мой ноутбук, он не был должным образом оформлен как изъятое имущество, у жены спросили пароль, то есть сотрудники изначально имели доступ к компьютеру, могли сделать с ним все что угодно.

Также следователь интересовался и у Кулаковского, и у его супруги татуировками бывшего милиционера и паролем от компьютера — цифры «один», «четыре», «восемь», «восемь» (такая комбинация цифр может быть зашифрованным лозунгом сторонников неонацизма, однако сама по себе комбинация таких цифр не внесена в список Республиканский список экстремистских материалов).

— У меня есть татуировки кельтских скандинавских символов, не знаю, параллель с чем пытались найти, — пояснил обвиняемый в суде. — Пароль от ноутбука такой, потому что 1 апреля 1988 года отец впервые отвез меня в Москву, это было запоминающееся событие.

Управление собственной безопасности правоохранительных органов детально изучает взгляды действующих сотрудников, однако во время службы вопросов к Кулаковскому по этому поводу не поступало.

Потерпевший Смоляр на первое судебное заседание не явился, прислал уведомление, что болеет и попросил рассматривать дело без него. Такое же заявление поступило от свидетеля Гвоздя, также сотрудника милиции. А свидетель Калиновский заявил, что ему и его близким угрожает опасность, поэтому просит дополнительной защиты — разрешить не участвовать в суде, принять показания, которые он дал на предварительном следствии.

Адвокат Наталья Тарасюк против этого возражала, поскольку на стадии предварительного следствия у нее как защитника не было возможности задать вопросы свидетелю, просила его все-таки допросить в суде, при необходимости скрыть персональные данные, провести допрос по видеосвязи за закрытыми дверями. Судья ходатайство отклонила. Что же до свидетеля Гвоздя и потерпевшего Смоляра, вопрос об их явке будет решен позже.

Защитник обратила внимание на некоторые существенные нарушения во время предварительного следствия. Так, во время обыска изъятый компьютер не был, как положено, запечатан, а поэтому имеются основания полагать, что с полученным от супруги Кулаковского пароля от компьютера туда могли внести определенную информацию. К материалам приобщено мнение программиста, который подробно описывает, что сделать это возможно и задним числом. Кроме того, показания одного из сотрудников УСБ по уголовному делу отличаются от сведений, который тот предоставил по административному делу в отношении Дмитрия Кулаковского.

После освобождения из ИВС бывший милиционер был дома, по предъявленному обвинению взять его под стражу не могли (под стражу могут взять, если грозит свыше 2 лет лишения свободы). В декабре 2020-го Дмитрий попытался выехать из Беларуси, хотя ему был временно ограничен выезд в связи с уголовным делом. Его задержали на пограничном пункте и после этого уже взяли под стражу, до суда и сейчас он находится в СИЗО.

Что говорил Кулаковский о своем задержании

В суде зачитали показания, которые Кулаковский дал следствию по поводу своего задержания 6 октября. Около 16 часов Дмитрий, по его словам, вышел в магазин купить продукты. Проходя мимо одного из жилых домов, неожиданно почувствовал удар сзади по кадыку, в глазах помутнело, мужчина начал падать, почувствовал еще удар по колену. Оказавшись на газоне, не мог подняться, потому что неизвестный в гражданской одежде и балаклаве удерживал его, коленом давил на голову, дальше Кулаковскому за спиной надели наручники. Потом доставили в серый микроавтобус, где положили лицом на пол и приказали не шевелиться.

Дмитрий вспоминал, что люди в машине были в гражданской одежде и балаклаве, по некоторым предметам профессиональной экипировки он предполагает, что это могли быть сотрудники СОБР или ОМОН, с которыми ему по службе приходилось сталкиваться в похожих обстоятельствах. Из кармана байки достали телефон Кулаковского, никакого оформления изъятия телефона, как это установлено законом, в тот момент не было. На бусе задержанного доставили в здание, где находится Главное управление собственной безопасности минской милиции. Он требовал вызвать адвоката, на что услышал в ответ, что никакого адвоката не будет и что он подпишет все, что ему скажут. Далее со стороны людей в балаклавах последовало применение насилия.

Сколько это длилось, бывший милиционер точно сказать не может, в этот момент он громко кричал, в том числе, чтобы привлечь внимание сотрудников УСБ, которые в это время были на работе. Через некоторое время в кабинет вошел сотрудник УСБ, который сказал, мол, с него хватит.

Поздно вечером, когда было уже темно, Кулаковского доставили в ИВС на Окрестина. Там сразу поместили в карцер, который по закону, должен использоваться, если задержанный допустил нарушения. По какой причине Кулаковского сразу определили в карцер? Дежурный сказал, что это приказ руководства. Свое пребывание в камере Дмитрий описывает так: камера размером 1,7 на 3 метра, вместо унитаза — дырка в полу, смыв не работал, вода была отключена, нары пристегнуты к стене и за 25 суток нахождения в карцере ни разу не откидывались, постельное белье не выдавали, передачи от супруги, в том числе с лекарствами, не передавали, спал на табурете, забетонированном к полу, воду для питья и смыва выдавали в бутылке, на прогулку не выводили.

При первом допросе, когда следователь прибыл в ИВС с дежурным адвокатом, отказался давать показания. Дальше состоялся суд по административному делу, где по материалам указывалось, что 6 октября оказал неповиновение сотруднику управления собственной безопасности Гвоздю Л.Ю. — будучи подозреваемым в совершении преступления отказался удостоверить личность или (именно в такой формулировке «или» в протоколе. — Прим. TUT.BY) отказался проследовать в РУВД, хватался за бордюр. Теперь Гвоздь проходит свидетелем уже по уголовному делу в отношении Кулаковскому, в суд явиться отказался, заявил, что болеет.

Судья Сергей Кацер по административному делу назначил Дмитрию 12 суток ареста, по его мнению, виновность Кулаковского подтверждается протоколами административного задержания и об административном правонарушении, пояснениями свидетеля — сотрудника УСБ Гвоздя и рапортом Климука М.С., также сотрудника УСБ, который был при задержании. Кулаковский на предварительном следствии настаивал: сотрудников УСБ при его задержании не было.

Из-за ужасных условий содержания у бывшего милиционера, как он сообщил следствию, опухли ноги, воспалились пальцы, он просил оказать ему медицинскую помощь, но этого сделано не было. В знак протеста объявил голодовку, предупредил об этом конвой, но условия не изменились. На фоне диабета почувствовал ухудшение состояния, думал, ему вызовут скорую помощь, через медиков он сможет передать родным и адвокату о нечеловеческих условиях содержания. Однако и этого не последовало. Тогда Кулаковский достал металлические заклепки из одежды и проглотил их, сказал об этом сотрудникам ИВС.

— Пришла дежурный фельдшер и сказала, что медицинской помощи не будет, ее окажут после моей смерти, — отмечено в протоколе допроса обвиняемого. —  Вышли ли металлические предметы естественным путем мне в настоящий момент неизвестно.

На втором судебном заседании, где был адвокат, он смог рассказать об условиях в карцере. После Дмитрия перевели на второй этаж ИВС, где ему выдали постельное белье и отдали сразу четыре передачи от родственников (их принимали каждую неделю, но задержанному не передавали).