«Путин решил, что Россия маловата для его гения»

Политик и писатель — о единственно возможном способе вести переговоры с российским правителем.

— Мне жалко всех на этой войне. И украинцев, и русских. Мне не жалко только Путина и его окружение, — пишет Альфред Кох. – Они должны были быть там, под обстрелом на переправе. И разлететься на клочки от меткого попадания артиллерийского снаряда...

И сразу бы все закончилось. Мигом. Вот тебе и финал дискуссии о роли личности в истории. Уж и не знаю, как эту войну впишут в школьные учебники... Наверное, в разных странах по-разному. В Украине — одним образом. В Америке — другим. В России — третьим. Конечно, если к тому времени от России что-то останется...

Кстати, об этой самой «личности». У меня нет желания (в отличие от Макрона и Шольца) копаться в черепной коробке Путина и искать там логику и здравый смысл. И уж тем более — человечность и сострадание. Если они там и были когда-то, то они уже давно ее покинули. Путин и его окружение живет в каком-то своем мире, и я даже не берусь его описать.

Путин долгое время купался в лучах славы и обожания. Его любили россияне, любила Европа, ему рукоплескала Америка. Я помню, когда в 2003 году мы проводили избирательную кампанию СПС, то было четко видно: стоило нашим лидерам покритиковать Путина — как рейтинг СПС шел вниз, а как похвалишь, то — вверх. Тогда социология была еще честной...

И это обожание не прошло для него даром. Он подсел на него как на наркотик. И если внутри России он действовал про известному принципу избалованного ребенка из «Красной шапочки»: «Тебя излупят плетками, и ты залюбишь меня как миленькая!», то остальное человечество он захотел покорить своей могучей харизмой.

Ему так долго рассказывали, что она у него есть, что он, приняв это за аксиому (а попробуй не принять, если тебе из года в год об этом все кругом говорят), начал свои чудачества. Кончилось все вот этой войной. Грязной. Страшной. Кровавой и бессмысленной.

В какой-то момент, одурманенный кажущимися экономическими успехами и приписав их себе (а попробуй не приписать, если тебе из года в год об этом все кругом говорят), он потерял интерес к внутрироссийской повестке. Он решил, что Россия маловата для его гения. Что он родился для чего-то большего...

А поверив в это (а попробуй не поверь, если тебе из года в год об этом все кругом говорят) он, как Чапаев, решил командовать «в мировом масштабе». Он полез ко всем на свете со своими сверхценными идеями и предсказуемо был послан нах.

Обожание прошло. Мальчик остался один в детской, среди надоевших игрушек. А взрослые ушли в гостиную и в кабинет обсуждать свои скучные взрослые дела. А ему эти дела неинтересны, он их решает одной левой, раз и все...

Мальчик ужасно обиделся на взрослых. Мальчик так любил, когда его ставили на табурет и он читал стишок или отгадывал столицы. А все ему хлопали и давали конфеты...

И тогда мальчик поджег дом.

Такое бывает. Это все описано в книжках по детской психиатрии. И все там ясно и понятно. И как лечить, и какова дозировка препаратов и т.д. Одно только непонятно: как так случилось, что эта болезнь настигла мальчика в 70 лет?

Впрочем, инфантилизм — это тоже болезнь. И она тоже лечиться. Знаете, в чем главный признак инфантилизма? Правильно: это когда больной не отдает себе отчет в последствиях своих поступков. Когда его горизонт планирования — полдня. А дальше он даже не заглядывает.

Я (как и вы) тоже встречал таких мальчиков. И знаете, о чем я всегда в таких случаях думал? (Сейчас вы меня осудите и скажите, что я жестокий и что так непедагогично. Что современные методы воспитания это категорически запрещают).

Но я скажу как есть: я думал о широком отцовском ремне, который доставал мой отец, когда я начинал дурить. Не знаю, как вы, а мне вдруг сразу все становилось ясным и понятным. И то, что обычный человек постигает годами, я постигал буквально за пять минут. У моего отца не было времени. Он очень много работал.

Он был из крестьян и не читал книжек по детской психологии. Он воспитывал меня так, как воспитывали его. И вот теперь Путина (а он ведь тоже крестьянский сын) надо просто хорошенько выпороть. Чтобы ж*па горела.

Он (как и любой крестьянский сын) другого языка не понимает. Когда с ним начинают заниматься уговорами — он думает, что с ним шутят. И что раз с ним продолжают разговаривать, значит он часть этого сообщества, и что все демарши и протесты — это так, шутейно, понарошку. Ведь не дерут? Значит не так уж сильно он провинился.

Объяснить эту простую истину Макрону или Шольцу — невозможно. Они выросли в другой культуре, в другой ментальности, на других образцах. Поэтому они все пристают к Путину с разговорами и считают, что на переговорах с ним можно о чем-то договориться.

Впрочем, и я считаю, что можно. Но только сначала его надо побить. Если маленькая проблема, то набить ему морду. Если побольше — то сломать руку. А если серьезная и важная — то переломить позвоночник.

И вот тогда, в кресле-каталке, он станет изумительным визави на переговорах. Конструктивным, понятливым, не будет заниматься демагогией и наводить тень на плетень.

А всего лишь потому, что с ним поговорили на понятном ему языке. А не на языке Макрона и Шольца. Которых он одного считает конченым п***ом, а другого — трусом и агентом штази. А себя, разумеется, Д’Артаньяном. Такова его картина мира. Глупо пытаться ее переделать в таком возрасте.

В этих обстоятельствах, Д’Артаньян с переломанным позвоночником — это единственный вариант заставить его перестать дурить и начать нормальный разговор об уходе с политической сцены. Да, да. Я не вижу сценария, когда он остается править Россией еще на долгие годы. В этом сценарии человечество не доживет до его естественной смерти: болезнь будет прогрессировать и он уничтожит человеческую цивилизацию.

Господь так распорядился, что трудная, но почетная обязанность сломать Путину хребет выпала Украине. И наш долг помочь ей с ней справится.

Оцените статью

1 2 3 4 5

Средний балл 4.8(64)