Приближаясь к Зимбабве

В России сформировалась новая модель государственного, экономического и общественно-политического устройства. Это – силовая модель. Она отличается от той, что была в нашей стране как в предшествующие годы, даже в начале нынешнего столетия, так и от той, что существовала в течение 70 лет при власти коммунистов.

По поводу отдельных элементов этой системы сказано и написано немало, однако целостной характеристики она пока еще не получила. В чем основные черты силовой модели? Всю полноту государственной власти получили «силовики», причем не просто «силовики», а сотрудники спецслужб, члены корпорации сотрудников спецслужб (КССС).

Корпорация овладела ключевыми государственными органами: налоговой службой, Министерством обороны, МИДом, парламентом, государственными СМИ, используемыми теперь в интересах членов КССС. С помощью этих органов осуществляется монополизация всех значимых ресурсов страны – силовых, политических, экономических, информационных, финансовых – в руках членов Корпорации.

В экономике усилия КССС направлены на укрепление и усиление квази-государственных (по форме государственных, по сути – приватизированных, не подконтрольных формальным государственным органам) монополий, главный принцип действия которых – приватизация прибыли и национализация убытков. Набирает обороты силовое государственно-частное партнерство в виде принуждения формально частного бизнеса к исполнению требований Корпорации. Члены КССС устанавливают контроль над основными финансовыми потоками. Главная награда Корпорации – назначение ее членов в советы директоров государственных и квази-государственных компаний. Это правило действует для всех членов Корпорации – независимо от того, являются ли они гражданами России или бывшими канцлерами других государств.

Идеология КССС – это идеология крепости, осажденной врагами снаружи и подрываемой предателями и изменниками изнутри. Господствующий в КССС метод решения государственных и общественных проблем – насилие, не ограниченное рамками закона, традиции или морали, при полном отсутствии навыков, умения и желания решать их путем согласования интересов. Относительный успех КССС также в большой степени обусловлен личной унией с некоторыми руководителями стран Запада и Востока.

Первые результаты работы силовой модели государства в России неумолимо свидетельствуют об усугубляющейся катастрофе. Ключевой показатель, характеризующий эффективность любого государства, – безопасность его граждан. Число тяжких преступлений против личности – убийств, грабежей, разбоев, изнасилований — на 100 000 жителей сегодня более чем вдвое превышает уровень 1998 года. Года, когда страна пережила крупнейший финансовый катаклизм, испытала значительный экономический спад, падение уровня жизни, но силовиков не было у власти.

По темпам экономического роста в 1999-2000 годах и в 2004-2006 годах Россия переместилась с 3 на 13 место среди стран бывшего СССР. И это при том, что цены на нефть выросли за эти годы впятеро.

Силовая модель государства не в состоянии обеспечить таких же темпов роста, как в других странах бывшего СССР, в том числе, в странах, не имеющих нефти и газа. Силовая модель не обеспечивает укрепления государства – она разрушает базовые государственные и общественные институты. Силовая модель не укрепляет дипломатическое положение России – она ведет к ее внешнеполитической изоляции.

Изменение отношения к России со стороны внешнего мира характеризует следующий сравнительный ряд. В начале 1990-х господствующим за рубежом подходом к России было отношение как к «большой Польше», чуть более бедной и чуть менее развитой. Для повторения польского пути приближения к стандартам развитых стран, полагали тогда, России потребовалось бы на 10-15 лет больше, чем Польше.

К концу 1990-х этот подход претерпел коррективы. Стало ясно, что Россия – не Польша. Более корректно ее сравнивать с Болгарией, Румынией, Сербией, Боснией. И потому для построения в ней качественных институтов потребуется уже не 10-15, а 20-30 лет.

К середине нынешнего десятилетия стало очевидно, что и сравнение с балканскими странами некорректно. И по уровню институциональной деградации и по направлению движения более точно было бы сравнивать современную Россию с такими странами, как Венесуэла и Иран.

Однако в самое последнее время становится ясно, что даже сравнение с Венесуэлой и Ираном неправильно. Россия оказывается на более низком уровне институционального развития – на уровне лишь некоторых африканских стран. С точки зрения международных сопоставлений мы находимся между Нигерией и Зимбабве, стремительно приближаясь именно к Зимбабве.

Господство «силовиков» не означает повышения безопасности российских граждан. Напротив, «силовики» у власти повышают уровень опасности для наших граждан в самом бытовом смысле этого слова. В сегодняшней России нет более важной задачи, чем замена сложившегося общественно-политического и экономического устройства.

Возможности для изменения ситуации есть. Но они не лежат на поверхности. Что касается самой КССС, то она не демонстрирует какой-либо способности к трансформации. Динамика последних семи лет показывает, что скорость деградации институтов российского государства возрастает. Изменение режима извне также является неприемлемым. Остается само российское общество, российские граждане. Никто не сделает эту тяжелую работу за нас и вместо нас. Перед нами, перед всем российским обществом встает нетривиальная задача изменения модели государства теми способами, какие у нас имеются.