Президентский гамбит

Очень часто перед началом партии шахматист автоматически поправляет расположение фигур на доске: чтобы каждая точно стояла на своей клетке. Похоже поступает и крупье в казино. Но ему точно расставить фишки на рулеточном столе важнее, чем шахматисту, — от этого зависит выигрыш игроков и казино. Действия, проведенные президентом Путиным в последние недели две, очень напоминают рефлекторное уточнение расположения фигур на доске — вроде ничего принципиально не меняется, но все же, все же, все же…

Главное — Сергей Иванов перестал быть министром обороны и стал первым вице-премьером. С одной стороны, это повышение. Более того, щелчок по Дмитрию Медведеву. Раньше тот один был “первым вице”, теперь таких двое. С другой — Иванов лишен огромной структуры, под которую уже были заведены разные инструменты — Общественный совет Министерства обороны во главе с Михалковым, фонд “Новое поколение” со всеми возможностями Центрального спортивного клуба армии. В структурах министерства можно спрятать полк пиарщиков. А распоряжения министра не обсуждаются, а выполняются. Надо группе подготовки лететь, скажем, во Владивосток, никто не спросит: а, собственно, зачем? Самолет будет стоять под парами в “Чкаловском”.

Теперь по-другому — у первого вице-премьера в подчинении шесть человек секретариата. Жизнь и прохождение команд там устроены совсем по-другому, чем в Министерстве обороны. Теперь помощникам СБ каждый раз придется писать обоснование: почему руководитель аппарата Белого дома должен согласиться с их командированием для организации поездки начальника. И речь не о том, что руководитель аппарата будет вредить Иванову. Просто в Белом доме — самый тяжелый, самый иезуитский, самый по-своему самостоятельный аппарат в стране. И для того, чтобы понять, как устроена жизнь, чтобы лучше в ней ориентироваться, Иванову потребуется несколько месяцев. А есть ли они у него? И второе: уйдя из Вооруженных сил, Сергей Борисович теряет и огромную площадку, на которой раньше мог себя позиционировать, — внешняя политика, Грузия и Абхазия, защита интересов Родины и т.д. Промышленность — вещь важная, но такой публичности поприща вовсе не дает. И это в период предвыборной кампании.

А то, что СБ именно отрубили от структуры Вооруженных сил, доказывает то, что его сменщиком стал Анатолий Сердюков. Человек, как говорят, жесткий, один из лучших друзей бывшего генпрокурора Владимира Устинова. А уж кто в политической тусовке не слышал про тяжелейшие отношения Иванова с Устиновым? Говорят, что именно Иванов сделал больше других для “прокурорской рокировки” и отстранения Устинова от важнейших рычагов Генпрокуратуры. Вот и выходит: когда Медведев уходил в правительство из Администрации Президента, у него не только остался кабинет в Кремле, но и возможности задействовать при необходимости ресурсы АП. И ему это очень помогло на первых порах укрепиться в Белом доме. Иванов же лишился не только кабинета в МО, но и “сил и средств” военного ведомства. Сердюков об этом наверняка позаботится. (Кстати, назначение последнего все-таки свидетельствует о глубинном недоверии президента армейским генералам. Что понятно — спецслужбы и вооруженные силы ментально совсем разные структуры.)

За последние две недели президент сделал все возможное, чтобы политическая ситуация в стране зависела только от него одного. Он абсолютно сознательно выступил с резкой речью в Мюнхене, которая должна была показаться европейцам и американцам почти провокацией. И, судя по реакции официальных лиц и прессы, показалась. Зная, как тонко Путин чувствует партнеров по переговорам, такой заход мог быть нужен только для одного — на время еще больше испортить отношения с Западом, чтобы изолировать страну от любых вмешательств из-за границы. Отныне и до марта 2008-го Россия — осажденная крепость. Пойди повлияй после этого на ее внутренние расклады. Тем более что сразу после Мюнхена Вооруженные силы теперь укреплены самим Сердюковым.

Практически такой же сигнал Путин дал и олигархам. Собрав у себя членов РСПП, он транслировал им прямой мессидж: хотите жить спокойно, не лезьте в выборы. В случае необходимости администрация с вами свяжется. А без этого и не думайте… Ходорковского в эти же дни отправили на повторную посадку: с одной стороны, ясный пример, а с другой — исключение даже возможности выхода оппозиционного нефтяника из лагеря в ближайшие годы. Ничего личного, но и никаких сантиментов…

Учитывая, что большинство крупных финансовых потоков, СМИ уже контролируются околопрезидентскими людьми и структурами, можно сказать, что смысл февральских действий ВВП вполне очевиден. Он окончательно постарался зачистить политическую площадку даже от малейших внешних воздействий. Он остался по сути единственным избирателем. А главное, кандидаты поставлены в абсолютно равные условия и теперь будут начинать заново бороться “за любовь электората”, т.е. за расположение Владимира Путина. Так что, с одной стороны, все вышло на финишную прямую, а с другой — все началось заново.

Если говорить честно, то такое положение не может не быть отчасти унизительным и для Иванова, и для Медведева. Они — взрослые люди, опытные руководители — поставлены в положение школяров, борющихся за первенство в глазах “взрослого” Путина. К тому же в “дядьки” им специально поставлен нелюбимый (точнее, ненавистный), не слишком (мягко говоря) авторитетный премьер Фрадков.

Зачем Путин идет на это? Ведь не чувствовать личных аспектов отношений и с Медведевым, и с Ивановым он не может. А одному из них, как ни крути, вероятнее всего быть следующим президентом… Видимо, дело не только в последней, самой тяжелой проверке. Дело и в другом. ВВП уже несколько раз публично заявлял (и госТВ это подчеркнуло как могло): не важно, какова будет фамилия преемника, — важна “преемственность курса”. А раз так, то важны фамилии людей, которые контролируют правительственные, силовые структуры, крупные финансовые потоки, средства массовой информации. Будущие президент и премьер должны быть обложены обязательствами и надежными, решающими все — в прямом смысле — кадрами. Кадрами, от которых неудобно будет отказаться.

И, видимо, последний годовой этап предвыборной пытки (избирательной кампанией при всем уважении разворачивающиеся действия назвать будет трудно) должен будет заставить обоих кандидатов окончательно смириться со своей будущей несамостоятельностью. Они должны будут так устать от подвешенного состояния, от навязанного противостояния друг с другом, от невозможности выйти в политическое поле и начать там настоящую избирательную борьбу, что вынуждены будут все больше и больше доказывать лояльность единственному избирателю. Ведь выиграет тот, кто зайдет по этому пути дальше.

Изменить ситуацию могло бы появление хоть сколько-нибудь харизматичного и внесистемного кандидата в президенты. Типа Дмитрия Рогозина. Такой кандидат заставил бы Путина определиться не в январе 2008-го, а раньше. Ведь он неизбежно внес бы в выборы столь настойчиво вытаптываемый политический аспект. Что, в свою очередь, позволило бы удержать и политическое пространство в целом и, это важнее всего, в большем порядке сохранить сам институт президентства, который, без сомнения, необходим России.

Однако с такими несистемными кандидатами наверняка будут бороться любыми способами. Поэтому какую карьеру в дальнейшем ни обещала бы такому смельчаку заявленная на выборах позиция, в этом году она потребует от него отчаянного мужества.

Если исходить из того, что в начале февраля президент “поправил” все фигуры перед входом партии в эндшпиль, симметрично расставив двух ударных “разнопольных офицеров”, то можно попытаться сделать и некоторые практические предсказания. Раз теперь все уже окончательно “на своих местах” (цитата ВВП на пресс-конференции), то крупных перестановок в правительстве больше не будет. Оно точно прослужит до конца этого года. Следующий кабинет — это уже наследство для будущего президента. Но оно обязательно появится до выборов нового главы государства. И будет одним из работающих механизмов “сохранения курса”. И нет сомнения — этот механизм, как и другие, так или иначе будет работать и выполнять поставленную задачу. Особенно в первое время, пока разные его “винтики” не начнут особенно часто конфликтовать друг с другом. Ну и, конечно, пока цены на нефть будут достаточно велики.