Почему не надо оплакивать Собор Парижской Богоматери

Колумнист Газеты.Ру Алла Боголепова объясняет, что мрачные пророчества про закат Европы в связи с пожаром в Нотр-Даме – это бред.

— Весь этот мировой плач, вполне, я уверена, искренний — он не о соборе плач, — пишет Боголепова. — Это плач о себе и своей собственной картине мира, в которой Нотр-Дам-де-Пари есть символ романтического рая, чего-то незыблемо прекрасного, и так уж вышло, что оно еще и шедевр готического стиля.

Отсюда и шок, и ужас, и мрачные пророчества про закат Европы и грядущий апокалипсис: Страстная неделя, пламя над Парижем, европейская цивилизация гибнет в огне. Отсюда и поиск виноватых — от желтых жилетов до общего морального обнищания. И истерический страх духовного сиротства, и требования: «Да делайте же что-нибудь, почему вы ничего не делаете?»

Кажется, единственными, кто в эти дни сохранил присутствие духа, были французы. Пока мы хватались за свои разбитые сердца, они, прагматичные и собранные, делали то, что привыкли делать их предки: оценивали масштабы случившейся катастрофы, уменьшали ущерб, думали о будущем — как ремонтировать, на что, сколько это займет времени. Потому что народ, который построил то, что простояло без малого тысячу лет, знает, что за эту тысячу лет случалось всякое и случится еще не раз. И это не повод рвать на себе волосы — это повод разобрать груду камней, которые вчера были стеной, очистить их от копоти и построить стену заново. На том же месте.

Невзоров: «Люди считают, что публичное страдание по Нотр-Даму записывает их в очень культурные люди»

Какой «закат Европы», что за бред. Лиссабон, который я сейчас вижу из окна, был буквально снесен землетрясением, цунами и пожарами в 1755 году. Города не стало за несколько часов — утром был, а к вечеру лишь километры дымящихся развалин. Но конец строения никогда не означал здесь конец жизни…

Может даже наоборот: каждая катастрофа, каждое разрушение, каждый новый камень взамен утраченного — это свидетельство упрямого желания сохранять. Тот же храм. Ту же страну. На том же месте.

Произошедшее с парижским собором — увы, довольно обычная часть жизни построек такого рода. Реликтовые здания горят, проседают, иногда рушатся, потому что дерево подвержено горению и гниению, а камни эрозии. Почти каждый известный храм построен на месте другого, более раннего, уничтоженного людьми или стихией. Это нормально. Это история человечества.

Так что — люди, ну хватит уже так убиваться. Пожар в Нотр-Дам — это никакое не знамение, не знак приближающегося апокалипсиса, не символ грядущего заката Европы. Это просто несчастный случай. Стечение плохих обстоятельств. Авария, которая уже случалась не раз и не два. Проблема, с которой, учитывая обстоятельства, соответствующие службы Парижа прекрасно справились.

И можно не сомневаться, что Нотр-Дам будет отремонтирован, его облик и дух останутся прежними, просто в его истории появится еще одна страница. Не заливайте ее слезами. Те, кто станут любить Нотр-Дам после нас, тоже захотят ее прочесть.